Читать «Тихие выселки» онлайн - страница 110
Александр Иванович Цветнов
Шуршал сухой снег. Лошадиные копыта брызгали в санки шершавыми холодными осколками дороги. Кузьминское уходило назад. Дома с зелеными от лунного света окнами проплывали мимо.
«Спят, все спят, — подумал Грошев, глядя на последние окна, — долгонько мы засиделись, вот и полезла в память нечисть». Закрыл глаза, но не дремалось. В голове шумело собрание.
Подрожал Грошев порядком, ждал: Андрей Егорович предложит его снять, а он не заикнулся даже. Все соображали, как работу фермы перестроить, чтобы дояркам легче было. Поручили ему, Грошеву, вместе с Никандровым подобрать скотников да специалистам записали: овладеть машинным доением, наверно, и его, Грошева, заставили бы доить коров, не будь он одноруким. Никандров с Князевым будут учиться у Маньки Антоновой. Ловко она дает по мозгам! Не будь этого самого ее почина, никакие корреспонденты в Малиновку дороги не знали бы.
Глянул на Никандрова, что правил лошадью. Никандров сидел, не вздев руки в рукава тулупа, и уши каракулевой шапки не распустил. Не брал его холод. Никандров потряс над головой вожжами, присвистнул и запел под визг санок:
— Брось тоску разводить, — сказал Грошев, — волки обознаются и сбегутся.
— Вою, хочешь сказать? — засмеялся Никандров. — Мне наплевать, что ты скажешь. Главное — поется.
— Что ты какой ершистый, слово не скажи. Нам с тобой вон какое поручение дали. Вместе работаем, давай и говорить по-товарищески. Ты думаешь, Тимофей Грошев ни в чем не смыслит? Нет, друг, ошибаешься. Ты молодой, силу в себе чуешь, готов горы своротить. Со мной такое было. Пытался, но гору не своротил. Пробовал сельчан всяко брать — милостью и угрозой. Стану лаской, всем хорош, только расплачиваться надо одному. Лошадей без спросу по ночам стали в лес гонять. Ивану Петровичу, подлецу, лишь бы побольше леса урвать. К весне, глядишь, одер на одре, пахать не на чем, а тогда тягловая сила была основной. Приедут из раойна вроде тебя специалисты, давай с меня шкуру спускать. Я разозлюсь в свою очередь, шкуру спускаю с Ивана Петровича.
— За дело и я спущу, — сказал Никандров. — Я порядок люблю, ни свата, ни брата не пожалею, коли непорядок, для меня все равны. Что не так делается, я не постесняюсь Андрею Егоровичу сказать.
— Да-а, — неопределенно протянул Грошев. — На фермах тихо. Все спят. Я думаю, сколько ни бейся, а натуру мужицкую не пересилить, мужика от собственности отучить, что грудного ребенка от титьки. Пустая затея дома колхозникам строить.
— Почему это?
— Долго сказывать, а Малиновка рядом. И есть страх хочется. Может, ко мне заедем похлебки похлебаем, у меня всегда она как пламень.
— Да нет.
— Что «нет»? Не заразишься же ты от нее. Аганька, поди, кислых щей нальет.
