Читать «Пик Доротеи» онлайн - страница 4

Обменявшись координатами, они простились.

6

Звонок Клауса Лео не влиял, конечно, на приезд Доротеи (как пишут в местной газете «Голос Улицы», рассказывая подлинные истории, имя персоны изменено). Их зимнее знакомство и последовавшее развитие показалось удачным. Приглашение Клауса она приняла с естественностью, с удовольствием, — оно угадывалась за ее сдержанностью.

Доротея вообще не склонна была обнаруживать чувства; по некоторым жестам Клаус только догадывался о ее мягкости, ранимости и доброте. И если он не сразу распознал сердечность Доротеи (имя персоны изменено), то потому, что и выражение ее чувств отличалось значительно от обычного. Она показалась ему несколько бесчувственной, хотя ведь ее неторопливость могла означать всего лишь ее независимость от навязанной кинематографом поверхностной выразительности.

Едва они вошли в дом, вкатив ее чемодан на колесиках, как хлынул ливень. Их охватила радость удачи избежавших опасности, а удар молнии и грома сблизил их окончательно: Доротея прижалась к его груди. Она не препятствовала ему увлечь ее в кухню, потом и в салон, однако тактично уклонилась от немедленного осмотра спальни.

В конце концов, Доротея поддалась на его уловки, — Клаус звал ее полюбоваться из окна второго этажа видом на озеро и на гору, на которую взошел 235 лет тому назад великий Гете и сочинил знаменитое стихотворение русского поэта Лермонтова, «Горные вершины спят во тьме ночной» (Uber allen Gipfeln ist Ruh’…)

Она уступала, но сдерживала его порывы, подчиняя своему ритму, своей неторопливости. Достигнув Евиной рощи, он ощутил влажность и приятное гостеприимство… (не слишком ли откровенно… если он решится обнародовать эти странички, то не лучше ли показать их сначала Доротее?)

Что-то заставляет тут задернуть занавеску, — интимное человека сопротивляется излишнему освещению, требуя освящения темнотой, без чего невозможно творение нового человека.

Право, не хочется уходить… слышны возгласы, протесты стыдливости, смех, стоны и нет, значащие да. Бушевавшая за окном гроза, потоки воды, обрушившиеся на крышу, белый блеск молний усиливал их отрезанность от мира, подчеркивал уют сухого теплого места человеческой встречи.

7

Порыв ветра разметал листки этой повести по лужайке, среди пасущихся овец, — ее арендовал для своего небольшого стада соседский фермер Бруно. Вмешательство стихии воздуха, презирающей порядок повествования! Автор поспешно пролез на лужайку под проволоку (без колючек: отметим эту фундаментальную для прошедшего века деталь), чтобы собрать первые шесть глав. Овцы, встревоженные вторжением Клауса на их территорию, жалобно блея, гурьбой побежали в дальний угол.