Читать «Пик Доротеи» онлайн - страница 3

В тумане послышался скрип уключин. Переговаривались невидимые утренние гребцы. Покрякивали утки и бархатно бормотали супруги их селезни. Водяные курочки вскрикивали. Проверить, все ли в порядке у лебедей, свивших гнездо возле ангара для лодок.

Однажды утром он застал лебедя-мать за переворачиванием яиц и сосчитал, что их шесть, больших зеленоватых. С тех пор он здоровался с нею на местном наречии — грюци! — и она уже клюва не вынимала из крыла и не шипела. Супруг, пребывавший на рейде, начинал воинственно плыть в его направлении и вдруг узнавал Клауса, и останавливался.

Лучи солнца пробили туман, тепло усилилось и ощущалось спиной и шеей.

5

У всех всё есть, и главное в том — помещенность в среду, в ткань, поддерживающую отдельную нитку по имени Клаус, по фамилии Д.

С этой основой можно рискнуть путешествовать по земле и во времени, питая любопытство, а то и восхищаясь невиданным чем-то в наших краях.

Вообразите себе встречу со Львом Николаевичем Толстым, бывавшем в городе сем, возмутившемся чистотой и раздельностью состояний: едва не побил он гарсона роскошного ресторана, не пускавшего — да что там! всего лишь посмотревшего неодобрительно на — уличного певца, которому Л. Н. Толстому хотелось сделать добро, накормив его знатно.

— Здравствуйте, Лев Николаевич! — сказал неожиданно Клаус в спину прохожего.

Господин в тирольской шляпе с пером повернулся и произнес с заметным акцентом, но не портя русских окончаний:

— Мое отчество Рихардович. Мы, значит, знакомы?

Он смотрел с любопытством, и это живое чувство, столь редкое в наше время в прохожем, Клауса увлекло, и он улыбнулся:

— Мне кажется, господин, еще четверть часа — и я ответил бы утвердительно…

— Вы живете в этом отеле?

Клаус обернулся прочесть название — Швайцгофер, — хотя ответил бы и так отрицательно, и сказал:

— Нет.

Лео Рихардовича это не смутило. Последовал разговор двух знакомящихся в немецкой Гельвеции людей.

Лео был винодел, точнее, принадлежал к богатой семье виноделов, начавшей свое восхождение в мир крупных сумм и состояний со службы предка, юного Штеттера, в гвардии Людовика, французского короля, праправнука короля-солнца. Там Альберт и сложил честную свою голову, защищая Тюильри от санкюлотов Парижа.

— Его имя выгравировано подо Львом, — сказал Лео, имея в виду знаменитый монумент и памятник швейцарским наемникам. Солдатам отличным: небольшой их отряд стоил — как в моральном, так и в финансовом выражении — полка любой другой европейской армии.

Лев памятника умирает от копья, вонзившегося ему предательски в бок.

Солдатский оклад и стал капиталом первоначальным капитана Штеттера, — кстати, дальнего родственника и музыканта Грегора Меклера, о котором скоро пойдет речь. К скромной сумме прибавились по прошествии времени виноградники, пастбища, маслобойни, обувные фабрики, отели, выборные должности и банки.

Сам Вагнер бросил на его внучатого дядю благосклонный взгляд, точнее, на племянницу дяди, но композитора отбил другой меценат, знаменитый и утонченный. Теперь Лео — потомок-рантье — посвящал себя всецело культуре: организации фестиваля комиксов, разведению лошадей и изучению русского языка, начатому после первого спутника, но не доведенному до конца, поскольку впоследствии из-за спутника — веселый бип-бип — показался жестокий гулаг.