Читать «Скептик: Рациональный взгляд на мир» онлайн - страница 99
Майкл Шермер
Если брать шире, народная наука ведет нас к принятию единичных случаев за убедительные факты: например, излечение болезней разнообразными панацеями – примеров успеха лишь единицы. Такой же силой обладают рассказы о сверхъестественных существах, вынуждающие нас выстраивать причинно-следственные цепочки и связывать эти нематериальные сущности со всевозможными материальными явлениями, из которых болезнь – самое личное. Недуги нередко проходят сами собой, а люди относят это на счет чего угодно, что происходило непосредственно перед выздоровлением, чаще всего это молитва.
Настоящая наука провела разбор этого древнего народно-научного представления. В апрельском выпуске
Конечно, люди будут и дальше молиться за больных близких, и по чистой случайности некоторые из них выздоровеют, а наши народно-научные мозги найдут в этих случайностях закономерность. Но когда нужно отличить истинные причинно-следственные связи от ложных, настоящая наука бьет народную.
55. Свобода выбора
Вы когда-нибудь наблюдали, как белая крыса выбирает между 8 %-ным и 32 %-ным раствором сахарозы, нажимая две кнопки в режиме подкрепления с переменным интервалом времени? Нет? Повезло вам. Два года вместо того, чтобы прожигать свою юность, я корпел над магистерским дипломом «Выбор у крыс в зависимости от интенсивности и качества подкрепления» (1978 г.) – экспериментировал с крысами в ящиках Скиннера; дело было в Университете штата Калифорния, Фуллертон, под руководством Дугласа Наварика. Вот пацаны отрывались-то!
С тех пор в бихевиористский черный ящик влезли нейробиологи, например Рид Монтегю из Института перспективных исследований с книгой «Почему эта книга?» (Why Choose This Book, 2006). Монтегю считает, что наш мозг выработал вычислительные программы оценки вариантов выбора с точки зрения ценности и полезности. «Те, кто тщательно оценивает затраты и долгосрочную выгоду от определенного выбора, более эффективны, чем те, кто этого не делает, – в долгосрочной перспективе побеждают первые».
Жизнь, как и экономика, состоит из эффективного распределения ограниченных ресурсов, которые можно пустить на разные цели (перефразируя экономиста Томаса Соуэлла). Все сводится к энергоэффективности. Для хищника, замечает Монтегю, добыча – это запасы энергии. «Этот принцип заставляет в процессе эволюции находить эффективные системы расчета, которые знают, как эффективно добывать, утилизировать, запасать и использовать энергию». Те, кому это удается, передают свои генетические программы дальше, и эффективная вычислительная работа нейронов продолжает приводить к эффективному выбору. «За миллионы лет, – говорит Монтегю, – наш мозг стал настолько эффективным, что потребляет впятеро меньше энергии, чем средняя лампочка: его работа обходится примерно в пять центов в день».