Читать «Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации» онлайн - страница 127

– Мишель, иди сюда. Дай, я тебя отряхну. Сколько раз я тебе говорила: будь осторожен, ведь от соприкосновения с этими грязными мальчишками можно получить любую заразу. Ой, не дай бог, на тебя нападёт чесотка или лишай!

Пока Хайка старательно отряхивает пальто Мойши, он медленно жуёт толстыми губами апельсиновую дольку, роняя на тротуар корки. Затем Хайка и Мойша удаляются.

Мальчик-нищий, успевший подобрать медяки, наклоняется, схватывает апельсинную корку, разрывает её пополам, засовывая одну половину себе в рот, а другую отдавая матери. Женщина автоматически откусывает кусок апельсинной корки, жуёт её, смотря на прохожих своими глубокими, полными скорби и отчаяния глазами. О, эти глаза русской женщины, в которых читаешь и боль, и мучение, и страдание, и покорность жестокой судьбе.

Сердце моё наполняется страшной горечью и обидой, кровь стучит в жилах. Вот она передо мной, растерзанная и нищая, разорённая колхозами – дьявольской жидовской выдумкой – русская женщина, обречённая со своими малолетними детьми на голод и нужду. И кто же выбросил её на улицу, кто заставил её подбирать апельсинные корки, роняемые прохожими, чтобы не умереть от голода в социалистическом раю рабочих и крестьян.

Милая русская женщина! Я знаю, что сердце твоё чует правду; ты знаешь, что виновником всех твоих бед и несчастий является жид, завладевший Россией, жид, разоривший деревню и обрекший её на вымирание, жид, сковавший рабочих сатанинской стахановской цепью, жид, обрекший служащих на вечное дрожание перед часовой стрелкой. Но ты, как и я, не можешь сказать ни слова громко о жиде, ибо тотчас налетят всякие Мойши и Борухи, схватят тебя, разлучат с детьми и сгноят вас в сибирской тайге.

Великим провидцем был Фёдор Михайлович Достоевский, когда писал следующие строки:

“Ну, что, если бы это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы восемьдесят миллионов – ну, во что превратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться им с собой в правах? Дали бы молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем?” (“Дневник писателя”, стр. 93).

И вот на наших глазах произошло страшное дело. Кучка жидов, воспользовавшись смутой в октябре 1917 года, захватила в России власть, выпустила своих соплеменников из тюрем и, омочив белые полотнища в крови русских рабочих и крестьян, стала беспощадно истреблять мирных русских граждан. Жидовские громилы, распевавшие песню “Швобода, швобода для всего народа”, врывались в квартиры ничем не повинных русских людей и вырезали целые семьи.

В столице советской Иудеи – Москве к 1941 году количество жидов увеличилось в пять раз против 1926 года и превысило полмиллиона человек. За 45 лет количество жидовского населения в Москве возросло почти в 80 раз. Завладев сердцем России, жиды превратили первопрестольную столицу в город грязных гешефтмахеров. Они осквернили русскую святыню – Кремль, воздвигнув на башнях кровавые звёзды – символ жидовского владычества над миром.