Читать «Австрийский моряк» онлайн - страница 117

И дело не только в везении. Боевые возможности U-13 существенно усилились благодаря установке, в дополнение к нашему 8-мм пулемету «Шварцлозе», настоящего артиллерийского орудия. То была 47 мм пушка, снятая со старого броненосца. Она размещалась на постаменте на полубаке и обслуживалась двумя канонирами, располагавшимися на хлипкой стальной платформе из двух стальных пластин. Поначалу ценность орудия казалась чисто символической, потому как снаряды его весили едва ли килограмм, но в течение последующих месяцев пушка не раз приходилось очень кстати.

***

Зимой 1915-1916 гг. на нашу долю выпала куча работы у берегов Черногории и Албании. Силы Центрального блока сломили Сербию, и сербская армия, а вместе с ней толпы гражданских, переживала то, что станет одним из самых ужасных эпизодов даже на фоне этой бесчеловечной войны — массовый переход пешком через Балканы в разгар зимы. Предположительно, выступило около трехсот тысяч. Побережья Албании два месяца спустя достигло едва пятьдесят. С прочими покончили голод, холод, тиф и истощение, и многие годы спустя среди жутких скал перевала Дрина грудами валялись черепа и кости. Остатки сербской армии представляли собой такое жалкое зрелище, что главнокомандующий нашим флотом адмирал Гаус отдал приказ не топить корабли, перевозящие этих несчастных солдат на Корфу. Я бы и без приказа не стал. Сербы тащили с собой тысячи австрийских пленных, а во мне до сих пор теплилась надежда, что мой брат Антон, пропавший без вести в Сербии в августе 1914, может числиться среди них.

Уничтожение Сербии открывало перед Австрией множество новых возможностей на Балканах. Горное королевство Черногория просило мира, поэтому мысли Вены начали поворачиваться в сторону Албании — неплохо было бы аннексировать ее вместе с Черногорией по завершении войны. Бедная старая Австрия — даже в пору заката она все еще придерживалась привычки, сделавшей ее некогда великой, и норовила сцапать какое-нибудь королевство или провинцию, пока другие великие державы зазевались. Сейчас такое ее поведение кажется смешным и нелепым — это как если бы престарелый карманник, лежа на смертном одре, норовил бы утянуть часы у священника, читающего над ним отходную. Но пробудившийся у Монархии интерес к Албании означал, что нам придется доскональным образом изучить береговую линию этой дикой, отсталой страны.

***

«Kreuzung vor Albanien»… Сколь о многом говорит для меня эта лаконичная запись в судовом журнале! Я до сего дня способен перечислить береговые ориентиры этого пустынного края — монотонная литания  под аккомпанемент тарахтения четырехцилиндрового дизеля: Сан-Джованни, устье Дрины, мыс Родони, мыс Пали, Дураццо, мыс Лаги, устье Скумбини, бухта Караваста, устье Семани, Сасено и мыс Лингетта. Я до сих пор ощущаю гнилостный запах болот, который доносил до нас ветер, слышу хлопанье крыльев дичи, облаками вздымавшейся в небо при каждом выстреле, вижу маячащую в отдалении череду серо-бурых, разъеденных эрозией гор, напоминающих стертые зубы.