Читать «Приключения сионского мудреца» онлайн - страница 218

Брат всегда был облеплен различными «прилипалами» или «моллюсками», как я их называл. У него все спрашивают, советуются, просят помочь. И он тут же звонит, просит за «моллюска», решает его проблему. Вот и сейчас, в кабинете у него тот же Шноркин, сын старика Шноркина, которого брат спасал от тюрьмы как мог, будучи сам практикантом. А теперь молодой Шноркин — сын вора Шноркина, обивается в качестве практиканта у брата. Учится на юрфаке и хочет подучиться, как воров сажать и на этом неплохо зарабатывать. «Помог моему отцу, помоги ещё и мне!» — если мёд, то ложкой! У меня эти мысли возникли, потому что я считал, что не всем людям надо помогать. Я видел, что брат никому не может отказать, даже тем, кто в помощи его не нуждался, а просто паразитировал. А главное, я понимал, что большинство, кому он помогает, не помогли бы ему и палец о палец не ударили бы, чтобы помочь! Я никак не мог понять, как брат с такими редкими качествами психолога не замечал этого. У него чувство сострадания затмевало психологические способности. И помогал он всем, кто к нему обращался, даже неисправимым преступникам. С его характером ему больше подходила бы профессия адвоката, а не прокурора. В том то и парадокс советской системы, что, будучи прокурором, если ты хороший человек, ты можешь больше помочь человеку, чем адвокат, у которого власти нет. Другое дело, что большинство становились прокурорами, чтобы сажать, а не помогать, и за это еще и деньги брать. А адвокатами — чтобы деньги зарабатывать, вымогая их у подзащитных и при этом ему не помогая, а часто наоборот, вступая в сговор со следствием. От следователя зависело, будет ли адвокат иметь клиента или нет. Следователь мог всегда посоветовать подследственному «хорошего адвоката», удобного для себя, и подследственный не смел ослушаться. Адвокатская деятельность в СССР была чисто формальным прикрытием советского судопроизводства, советской беззаконности. Поэтому адвокатами становились чаще всего беспринципные торгаши и взяточники. Именно адвокатом хотел стать Шноркин — сын старого Шноркина. Как сказал герой О. Генри: «Не важно, какие дороги мы выбираем, главное — сущность, которая в нас заложена». Ушёл Шноркин через полчаса после того, как я пришёл. Пообещал завтра прийти, чтобы послушать допрос подследственного: «Это мне тоже надо уметь», — глубокомысленно произнёс он, не спросив надо ли это брату.