Читать «Приключения сионского мудреца» онлайн - страница 206

«Наша группа сегодня дежурит в народной дружине с 21 часа до 12 часов ночи», — обрадовал нас Мулюков после изучения черепа. Было уже 6 часов вечера, 3 часа оставалось свободного времени. «Пойду в общежитие», — сказала Ася. «Пойду домой», — сказала Разумова. И я пошёл домой. Лёг сразу спать, поставил будильник на 8:30. Октябрьский отдел милиции, где надо было дежурить, был от меня в двух остановках. Получив красные повязки с надписью «ДНД», что означало: «добровольная народная дружина», и что мы добровольно дежурим и добровольно боремся с преступностью. «ДНД» подчёркивало, что это все не только добровольно, но ещё и от народа. Пошли гулять по Ленинскому проспекту. В район нашего дежурства входил ещё и пивзавод, мы и туда поехали на троллейбусе. Район довольно пустынный, и очень хорошо, что преступников не встретили. В 11:30 вечера вернули повязки в милицию. Обратил внимание, что над моими шутками Разумова охотно и постоянно смеялась. Совсем не монашка, понял я. «Мы едем в понедельник на хлопок, — объявил в четверг новую гадость староста Петя Мулюков и добавил: — В Вахшский район на полтора месяца! А я не поеду, у меня сердце больное, — и еще добавил: — Кто больной — имеет два дня, чтобы сходить на медкомиссию. Справки из поликлиники и от других врачей недействительны! Только медкомиссия мединститута вправе освободить от хлопка. Председатель комиссии — профессор Хамидов с кафедры факультетской терапии профессора Мамедовой», — выложил зазубренное Петя, как его в деканате Насеров научил. С горлом после простуды хуже стало. Решил использовать возможность подлечиться. Пошёл на комиссию, голос был грубый, как у грузчика из морского порта. Очередь к профессору Хамидову состояла из студентов, «не рвущихся» на хлопок. Из кабинета профессора вышел счастливый Петя Мулюков и сказал: «Освободили!». Лицо у него было, как будто он сдал выпускной госэкзамен или получил досрочно диплом. Очередь была из 15 студентов, но профессор обслуживал всех быстро, 5 минут — и следующий! Так, за минут сорок подошла и моя очередь. Я выстроил свою «историю болезни» грамотно, не сразу всё выложил на «весы» профессору. Он был маленький, щуплый, с хитрыми маленькими глазками. Студенты его называли «маленький Хамидов», т. к. был ещё в институте «большой Хамидов», тоже профессор, но на кафедре госпитальной терапии в больнице Караболо. А этот маленький — из больницы медгородка — рядом с мединститутом. «Что у вас?» — спросил меня маленький Хамидов, решив мне «короткий процесс» сделать. «Сейчас, — начал я тихим охрипшим голосом, — у меня горло болит и охриплость голоса». — «О, это не страшно! — заверил меня „маленький“. — До понедельника пройдёт». — «Это, конечно, было бы так, — продолжил я печально, — но у меня хроническая проблема и голос пропадает надолго». — «На хлопке не нужен громкий голос», — успокоил меня Хамидов. «Вы правы, — согласился я, — но меня пугает, что сейчас у меня ещё и лимфатический узел воспалился и резко увеличился!» — бросил я на весы ту «тяжёлую гирю», которая всех всегда сшибала и обескураживала. Этот лимфоузел у меня с детства был в надключичной области — моя гордость! И он не раз выручал меня в трудных ситуациях. Никто из врачей не понимал, с чем это связано. Он оставался одинаково большого размера, и даже биопсия в Киеве не внесла ясность. Он мне не мешал, и я, как сам себе врач, решил, что он был следствием перенесенного детского экссудативного диатеза — инфицированного воспаления кожи. Маленький Хамидов недоверчиво сунул руку в шейную область, как Мутко в карман при грабежах в Бердичеве! Но я увидел — узел озадачил корифея, его маленькую головку. «Когда он у вас появился?». — «Так я тебе и все выложу, дурак! — подумал я, а ему сказал: — Он то появляется, то уменьшается и даже исчезает, но резко увеличивается, когда с горлом в особенности плохо! И если ещё холодно на улице при этом, то появляется озноб и лихорадка! — приврал я и отрезал ему путь отправить меня на хлопок, т. к. там, в особенности ночью осенью, нежарко. — Что это такое, как вы считаете? Это меня волнует!» — перешёл я в наступление на растерявшегося противника. «Откуда я знаю? — опешил „маленький профессор“. — Я вас впервые вижу, надо вас понаблюдать». — «Вот и хорошо — понаблюдай, — подумал я. — У меня полтора месяца времени». — «Но я вас направлю в ЛОР-отделение Караболо!» — решил он меня припугнуть стационаром. «Большое спасибо!» — сказал я, и «маленький» сдался. Лучше побыть в Караболо пару недель, там много зелени, хорошая чайхана. В сентябре и октябре в Душанбе до 30 градусов тепла.