Так было столетья: он днемЛишь ветр вдохновения в меди,Лишь царь, устремленный к победеИ замерший разом с конем.Бесспорно, он страшен. Но все жПриблизиться можно и дажеВ глаза поглядеть. Только дрожьОхватит тебя и докажет,Что гнев этих вечных очейНезримо горит в углубленьяхЗрачков. Он не к нам. Он ничей.Но каждый готов на коленяхМолить, чтоб его миновалСей взгляд неподсильный… Над миромЛадонь холодеет… Как малПод нею огромный.<…> Она жДержавно парит между БогомИ нами. Не мир, а миражПрижала к земле. На отлогомОтроге, на мертвой волне,На каменном громе — возник онС конем. Вдохновеньем вполнеТаков, как мечтал его НиконКогда-то… Не страхом погонь,Не силой узды конь копытаВздымает: им тот же испытанСокрытый под бронзой огонь.Бесспорно, царь страшен. Но днемПриблизиться можно и дажеСудить о коне и о нем,Унизить хвалою… Когда жеОсенняя черная ночьУдарит ветрами о струныДождя — их нельзя превозмочь,Нельзя разорвать, иль буруныКогда закрутят — не пройти.Они не пропустят, живоюСтеной нарастут на пути,До неба из дрожи и вою…Никто не узнает, как тамПрибоями в темную памятьКидается ветер… К губамНадменным лепясь, под стопамиКак лесть расстилаясь… И вдругЦарь вздрогнул. Встряхнулся мгновенноОт медного сна. Верный другВосторженно ржет ему. ПенаТрепещет… О, тьмища судьбы!Где прежний заржавленный слепокБезудержной бури, борьбыНеравной, лишь вторящий слепоПрообразу грозному?.. ЗдесьРаскатами первого смехаВстречает очнувшийся эхоСвободы неведомой, весьВнимая тому, кто возникВнезапнее мысли, кто вышелНа сцену, вдруг ставшую выше, —Не призрак и не двойник.До стона в костях одинок,И те же тревожные звездыПод ветром бровей… О, как простоОн время и смерть превозмог!
