Читать «Рождественская оратория» онлайн - страница 43
Ёран Тунстрём
— Черт, классно правит.
— Только ночью, только ночью, ребятки. Только ночью.
И снова свистит кнут, лошади уже в мыле. Лечебница «Горный лес» мирно спала, озаренная луной. Сплендид отворил заднюю дверь, хоть и пришлось повозиться, их шаги по лестнице, кажется, никого не разбудили. Психический спал в углу своей клетки. Тощий, жалкий, он спал, засунув в рот большой палец и подтянув коленки к подбородку. Сплендид, приложив палец к губам, протянул руку меж прутьями решетки, разбудил его.
— Мы, дяденька, пришли вас спасать. Тсс. Сельма Лагерлёф ждет в роще с лошадьми и одноколкой.
Психический застонал, а Сиднер машинально забормотал:
— Незачем этак пужаться, Сиднер.
Психический сидел, наблюдая за Сплендидом, который начал пилить решетку.
— Он меня боится? — прошептал психический. — Я тоже. Надо хватать буквы сзади. Тогда застаешь их врасплох, ей-ей, им спать никак нельзя.
— Дядь, взялись бы за пилу с той стороны, дело быстрей пойдет.
— Не получится ничего, они погонятся за ним, — скулил психический, но пилил.
— Фига два! Вы, дядь, может, еще и в книжку попадете.
— Чур, я — буква А. Я буду А, иначе не играю. — Он с довольным видом покачивался всем телом. — Ветка. Клетка. В углу. Заберите меня от меня.
— Пособляй-ка, Сиднер. Это ж твой психический.
— Нет.
— Пили! — Сиднеру послышались в голосе Сплендида новые, повелительные нотки, и он перепугался.
— Да пилю я, пилю. Сейчас все распилим и освободим.
Психический покачивался туда-сюда, куски решетки один за другим падали на пол.
— Как же я пройду через это воровское место со всей моей грязюкой? — Он заробел и чем шире становилось отверстие, тем сильнее впадал в панику, а когда пришло время уходить, сжался в комочек и наотрез отказался идти.
— Не хочу. Мое место здесь. В грязюке.
— Пошли.
— Я боюсь себя. Очень боюсь, очень.
— Обними меня, вот так. Все будет хорошо.
Лошади ржали и фыркали, когда они наконец дотащили сумасшедшего до рощицы.
— Ну-ну, вот, значит, какой вы, молодой человек. Что они с вами сделали. Ох и жестокая штука — жизнь! Укрой ноги пледом, и ночная Сельма умчит тебя из этой юдоли слез, где волки рыщут по снегам и льду.
— Только не домой, только не к мамке, спрячь меня от лампы.
— Всю ночь будем ехать. И никто нас не…
— …обнаружит, само собой, — сказал Сплендид, и Сельма прямо вовсе рассвирепела. Лошади заржали, неуверенным шагом выбрались из густого кустарника, Сельма огрела их кнутом, и одноколка полетела вперед. Пыль курилась вокруг колес, когда они тряслись под гору возле боргебюской школы и сломя голову вылетели на равнину. Луна светила еще ярче прежнего, шампиньоны подросли, со всех сторон зыркали на них, зловеще сверкали зеленым огнем.