Читать «Рождественская оратория» онлайн - страница 37
Ёран Тунстрём
Сиднер прижимает пальцы к запястью, где прощупывается кое-что, чего там быть не должно, — затвердение, возникшее недели две-три назад, примерно тогда, когда они впервые прочли эту телеграмму.
— Неправда это, Сплендид.
— Эвон как заговорил. Ты чё, видал в газете опровержение? Видал, да?
— Конечно, не видал.
— Интересно, скоро она целиком каменная сделается? И откуда все начинается? От ног или от головы? Как думаешь, что хуже — когда в ногах начинается или в глазах?
— Кончай, ладно? Не верю я в это.
Он крепко сжимает пальцами запястье.
— Папаша мой говорил, что…
— Да чихать я хотел. Но хуже всего, наверно, когда начинается во рту, — говорит Сиднер, запинается и вдруг осознает, что
Он заразился.
Рот будто каменный. Он сглатывает.
— И похуже что бывает, — подначивает Сплендид. — Я слыхал, у мальчонки одного в год борода выросла, в два голос загрубел, а в три черепушка облысела. А еще у одного, говорят, зубы только в пятьдесят лет прорезались, волосы выросли в шестьдесят, а голос ломаться стал аж в семьдесят.
— Да врешь ты все.
— Ага, про последнее я соврал. Но остальное чистая правда. Я ведь к чему клоню-то? К тому, что много чего остерегаться надо. К тому, что нету в жизни порядка. А самое чудн
_____________
— Здравствуйте, — говорит Сплендид. — Нам бы психического повидать, этого, который из Эстаншё.
Воскресное утро, осень предприняла последнюю пламенную попытку вспомнить свое лето. В саду лечебницы гуляют по солнышку престарелые и сумасшедшие — гуляют на коротком поводке собственных нервов, прислушиваясь к шелесту яблонь и берез и к тому, кто исподволь этот шелест творит. Тени длинные, мягкие, струятся по высокой траве. Ниже по склону виден лоскуток жнивья, пшеницу уже убрали, поля блестят как шелк. Вдали ржут лошади, мычат коровы, в Сунне бьют церковные часы. Пышногрудая суровая начальница смотрит на мальчиков сверху вниз.
— Зачем он вам? Кстати, так говорить негоже.
— Маманя его послала нас разузнать, не надо ли ему чего.
— У пациентов есть все, что нужно.
— Ну и хорошо, — говорит Сплендид. — Она шибко беспокоилась, что он Библию с собой не захватил.
Кругом бормочут сумасшедшие, истошно вскрикивают, неожиданно дергаются то в одну сторону, то в другую, словно бьются со всем адским воинством.
— Библию?
— Ну да, он должон каждый день Библию читать, не то буянить начнет.
— У нас свои Библии есть. А в теперешнем состоянии он вообще читать не может.
— Ему эта вот Библия нужна. — Сплендид хлопает себя по курточке. — Он только ее читает, потому что сделал там пометки. Маманя его наказывала передать ее из рук в руки, не то он забуянит.
— Он и так буйный, и вообще, что это за разговоры?!
— Библия должна лежать рядом, на ночном столике, так его маманя наказывала.
— Ночной столик… нет у него ночного столика. Ступайте отсюда.