Читать «Рождественская оратория» онлайн - страница 27
Ёран Тунстрём
Сиднер насупился, помотал головой.
— Тогда садись посиди чуток.
Сплендид уселся на пол, на чистый желто-красный лоскутный половик в углу между поленницами. Читал, обдумывал, кивал и, как старый дед, нет-нет да и бормотал себе под нос какие-то фразы, словно пробуя их на вкус.
— «Сунне выиграл у Мункфорса со счетом пять — два. Голы забили Бенгтссон и Ламминг». — Он взглянул на Сиднера, который так и не решился сесть и чувствовал себя точь-в-точь будто в гостях у турецкого султана. — Ламминг этот — мой дядька по матери. Знаешь, какой у него дриблинг! Мяч как приклеенный — сто пятьдесят шесть раз с ноги на ногу. Ты так могешь? Я могу пятнадцать. А ты?
Сиднер сглотнул.
— Ну сколько? Десять? Пять?
Сиднер смотрел в пол, на стружки и опилки.
— Ты чё, онемел?
— Да нет.
— Так как у тебя с дриблингом?
— Не знаю. Не знаю, что это значит.
— Дриблинг! Неужто не знаешь? Чем же ты занимаешься? Днем, когда не в школе?
— Ничем.
Сплендид с жалостью посмотрел на него, кивнул на полки с фруктами.
— Бери сливы-то. Сколько хошь бери. Та-ак, стал’ быть, ничем?
— На пианино немножко играю, и все такое. Читаю.
— Маму-то твою давно затоптали?
— Четыреста восемьдесят шесть дней назад.
— Понятно. Вы, значит, выпивку по бутылкам разливаете в гостинице. Сам-то пробовал?
Сиднер покачал головой.
— Ну хоть чуток? Хоть палец разок облизал?
— Папа трезвенник. Потому его и взяли на эту работу.
Сплендид понимающе кивнул:
— Он небось впрямь залютует, Бьёрк-то, ежели ты рюмашку хватанешь. Зажилился на фиг. А ведь богатый мужик. Самый, считай, богатый в Сунне. Мамаша говорит, он бесперечь яичницей питается. Причем без молока. И луком сверху посыпает. — Сплендид тяжело вздохнул. — Они, должно, все такие. Юлины тоже богатые. Видал, какие у него башмаки? Спереди сплошь в дырочку, белые с коричневым. Вот вырасту, беспременно себе такие куплю. — Сплендид встал. — Ну ладно! — Он будто узнал о жизни что-то новое и спрятал эти знания в копилку. — Завтра увидимся.
Они ходят в разные школы, однако ж назавтра Сплендид стоит у ворот, ждет Сиднера. При свете дня Сиднер может рассмотреть его как следует: маленький, на целую голову ниже его самого, худенький, тщедушный, черные волосы падают из-под кепки на лоб.
— Слышь, давай сходим к пробсту Верме.
— Зачем?
— Позырим, дома он или нет.
Они идут по городку, очень медленно, потому что Сплендид поминутно ныряет в подъезды, забегает на задворки, роется в мусорных баках, влезает на деревья, в одном месте показывает Сиднеру дупло, где можно до завтра спрятать учебники, чтобы не таскать их с собой. Неподалеку от дороги к церкви он вдруг говорит:
— Твой дед по матери был тут пробстом, давно еще. А потом обчистил церковную кассу и рванул в Америку.
— Ну-у, — бурчит Сиднер.
— После он прислал сюда гроб, чтоб народ думал, будто помер он, а там были одни камни.
— Не знаю, правда ли это.
— А по мне, так без разницы, — сказал Сплендид. — По-моему, он классно все провернул. Чертовски классно. Он чё, держал в Штатах gambling house, да?