Читать «Тибетский лабиринт (новая версия)» онлайн - страница 44

С неповторимым изяществом фройляйн Ева открыла дверцу, заняла водительское место и, лишь только Герман уселся рядом, машина рванула с места так, что пришлось придерживать рукой внезапно возжелавшую полёта шляпу.

Советскую делегацию с Поезда дружбы разместили в «Адлоне» – одном из лучших отелей Берлина. Что касается Германа, то для него оказался зарезервирован номер «люкс», в котором некогда останавливался великий Чарли Чаплин.

Ева Шмаймюллер терпеливо дождалась в гостиной, пока профессор привёл себя в порядок с дороги, а затем принялась, как и обещала, энергично доказывать немецкое гостеприимство – снова крепко схватив Германа за руку, потащила знакомить с достопримечательностями столицы Рейха.

Вначале они купили у уличного торговца птичий корм и покормили голубей возле Бранденбургских ворот, затем, вернувшись к машине, пулей помчались по бульвару Унтер ден Линден. У непривычного к столь стремительной езде Крыжановского аж дух захватило, и он украдкой стиснул пальцами ручку дверцы. Прекрасная же водительница, несясь, очертя голову, успевала ещё рассказывать о стремительно мелькающих вокруг достопримечательностях. Из этого рассказа Герман ничего не запомнил, поскольку мечтал лишь о том, чтобы машина побыстрее остановилась. Когда, наконец, подкатили к величественному зданию Старого музея Фридриха-Вильгельма, как назвала его Ева, Герман вздохнул с облегчением и поспешил покинуть авто.

Фройляйн Шмаймюллер оказалась первоклассным экскурсоводом: она великолепно разбиралась в искусстве, архитектурных стилях и современной моде. Увы, перечисленное никогда не входило в сферу интересов советского гостя, когда же тот попытался перевести разговор на милую его сердцу тибетологию, оказалось, что красавица-немка мало в ней разбирается и ещё меньше ею интересуется. Подобную странность девушка объяснила тем, что она – лишь ассистент на кафедре, да и вообще в Германии данное научное направление не очень-то богато специалистами. Крыжановский был поражён! Нет, он, конечно, знал, что немецкие коллеги звёзд с неба не хватают, но столь плачевное состояние дел – это уж извините!

– А что же профессор Кон? – вспомнил он внезапно, – давно, правда, о нём ничего не слышал, но в начале тридцатых годов специалист был – не из худших.

– Фамилия мне ни о чём не говорит, – покачала головой Ева. – Хотя, пожалуй, говорит…, ведь это еврейская фамилия. А у нас больше нет еврейской науки, только немецкая.

– Понятно! – протянул Герман, с горечью осознавая, что, в отличие от происходящего дома, в Советском Союзе, здесь репрессии против учёных хотя бы имеют пусть самое извращённое, но всё же объяснение.

– Герр профессор, надеюсь, из-за моих слов не создалось впечатление, будто немецкая наука столь же наивна, как ваша неразумная провожатая, – обеспокоено заглянув собеседнику в глаза, спросила девушка. – Позвольте же ей исправить оплошность!

Ева, по своему обыкновению, бесцеремонно схватила Германа за руку и потянула к выходу из музея.

– Мы отправляемся к профессору Эрнсту Шефферу – он не тибетолог, а натуралист, но зато о Тибете знает очень многое, если не всё. О, к тому же Эрнст – просто очаровательный человек.