Читать «Крылья распахнуть!» онлайн - страница 186
Ольга Голотвина
Не обращая на старуху внимания, боцман подошел к связанным небоходам и нагнулся над капитаном:
– Эк узел-то закрутили, без ножа не возьмешь…
Огляделся, заметил горбуна с ножом в сердце. Нагнулся над ним, взялся за рукоять.
Остановившиеся глаза горбуна глядели вверх, зрачок не дрогнул. Но рука его вскинулась четко и точно – и пальцы сомкнулись на запястье Хаанса с нечеловеческой силой.
* * *
Илв несся по широким еловым лапам, пружинящим под его прыжками. Снег разлетался веером, но Филин не заботился об оставленном следе.
Тревога гнала его к людскому логову, где он оставил друзей.
Деревья прервали зимний сон. Тетерев проснулся в сугробе. Белка заметалась в дупле. В ежевичнике завозился кабан. Неподалеку завыли волки. Это была не охотничья песня, не торжествующее взлаивание вокруг загнанного лося. Илв так же четко, как человеческую речь, разобрал: вожак собирает стаю. Рядом непонятная опасность!
Лес был в смятении. И лишь одно существо в лесу знало имя беды.
Илв Филин на бегу свиристел на родном языке:
– Шаманство!
Кто-то очень сильный принялся шаманить. А это жутко, это всегда не к добру, от этого надо держаться подальше. У илвов шаман и его ученики живут отдельно от стаи. А когда они пускают в ход свое умение, даже матерые, отважные охотники разбегаются прочь, на ходу забрасывая себе на плечи детишек, не разбирая – свой ли, чужой ли. А детишки от страха пищат, словно попав в петли удава.
Почему же Филин мчался к бревенчатой берлоге? Ведь оттуда веяло шаманством!
Там были его друзья. Часть его и-ллиу.
Это не они творили чары. В его и-ллиу шаманила только Лита. Когда она гадала на погоду, Филин забивался в грузовой трюм и сидел там, как крот в норе.
Сейчас шаманил кто-то из здешней стаи. И еще что-то незримое, могучее бродило вокруг берлоги. Не зверь… или не совсем зверь…
Филину хотелось повернуть и пуститься наутек. Чтобы не дать собственным лапам унести его в сторону, илв лгал самому себе:
«Там Мара! Кто-то обижает Мару!»
Ложь помогала. За Мару Филин порвал бы глотки всем шаманам Антарэйди и Фламмарэйди.
* * *
Жизнь стояла против нежити. Стояла из последних сил.
Мертвецы навалились на Рябого Медведя, прижали к стене, тянули руки к горлу. Твари не помогали друг другу – тупо лезли душить Хаанса. Тот молча бился за каждый свой вздох. Перед глазами плыла багровая пелена, и хрустел, хрустел за окном снег под тяжелыми лапами…
* * *
Филин, не замедляя бега, перемахнул высоченный бревенчатый частокол. Пролетел через двор, прыгнул к окну.
Человек долго возился бы с прочными ставнями, запертыми изнутри. Но для илва дерево было податливым и почти прозрачным. Он ласкающим движением пробежался по ставне, почувствовал слабое место меж древесными волокнами, вонзил туда когти. Рывок – и ставня вылетела наружу. Филин, стряхнув ее с когтей, метнулся в дыру.
Кубарем прокатился по полу, вскочил на ноги – оскаленный, с выпущенными когтями.
Капитана и Отца илв не заметил, а боцмана зажали в углу и пытались задушить трое – по виду люди, но мертвые же, мертвые! Уж мертвечину-то илв узнает издали! Тварям удалось повалить боцмана, и теперь страшный клубок тел ворочался на полу. Хаанс кряхтел от натуги, его противники молчали.