Читать «Волшебные узоры (Динозавр)» онлайн - страница 32

Пробежал первые строки. Письмо от женщины, с которой Михеев был когда-то близок. Вероятно, и его отложил бы Знаменский на потом: читать чужие письма — не привилегия, а обязанность следователя, всегда немного стыдная, особенно на людях. Но Михеев, громко задышал, заворочался, привлекая к себе внимание.

— Я вас очень прошу, Павел Павлович, — почти униженно произнес он, — наедине. Пожалуйста!

Все разоблачения претерпел публично и вдруг застеснялся давней любовной истории? Странный тип. Боится, что я процитирую ребятам набор интимных фраз?.. Ладно, уважим.

— Никишины, посидите в той комнате. Дверь за собой закройте.

Братья вышли. Пал Палыч дочитал письмо — надрывное, прощальное — осмыслил дату, подпись и концевую строчку: «Мальчик здоров».

Да-а, жизнь горазда на выверты!

— Афоня? — спросил он.

— Афоня, — трагически шепнул Михеев.

— И вы им не говорили?

— Ждал случая.

— Или приберегали для решительного разговора с Игнатом. Если заупрямится. Крупный козырь.

— Для вас, естественно… с вашей точки зрения, я зверь хищный… и ничего мне больше не надо. А я человек. Мне надо! — Он с тоской оглядывался на дверь, за которой скрылись Никишины, не стремился приукраситься во мнении следователя, просто рухнули все бастионы и прорвалось самое сокровенное. — Надо, чтобы на свете кто-то свой был… от кого хоть не прятаться. Не то что напарник, напарника проще заиметь… А тут свои, понимаете, свои! Вот они, нашел я их, и они меня приняли, разве нет? Из моих рук пили, ели, в рот мне смотрели, что я скажу… Только момента ждал, чтобы открыться… Почти семья…

— И тут появился Серов, — вставил Пал Палыч, направляя исповедь в русло допроса.

— Да, нанесло на мою дорогу.

— Почему же сразу с ножом? Или пробовали говорить с ним?

— Пустое дело. Он бы про меня такого нарассказал — на телеге не свезешь. Я в колонии жил соответственно. По тамошним законам. Либо ты — либо тебя. Чтобы выжить. Не знаю, насколько вы представляете…

Пал Палыч представлял. Зубами скрипел, думая, кем могут стать его подследственные, отбыв срок. Одна из тайных язв профессии: ловишь воришку — получаешь после колонии ворюгу, сажаешь хулигана — выходит бандит. Потому особенно жалко сумевших «завязать», как Серов.

— А Серов и там разговаривал на «ч». То есть…

В переводе с блатного — прикидывался честным.

— Увидал меня с ребятами, глаза выпучил, руками машет. Гадина. Ну и пришлось… А что еще я для них мог сделать, по-вашему? Что?! Сирые, голодные. Игнат — талантливый парень, значит, будет прозябать, жиреет одна посредственность. А Афоня… Гражданин следователь, отдайте мне письмо!

— Для чего?

— Порву. Не надо это уже. Ни им, ни мне. Разве теперь Афоня меня примет? Зачем я ему?..

Пал Палыч колебался. Негоже, конечно. Но приобщишь к делу — где-нибудь выплывет. На следствии, в суде. А ребята нахлебались горькой правды под завязку. Хорошо, если ее сумеют переварить. Взвалить на них еще альковные тайны родителей — нет, это слишком. Не всякая правда благотворна, от иной впору удавиться!