Читать «Волшебные узоры (Динозавр)» онлайн - страница 30

Потом мальчики испугались, что ли? Милицейский работник сказал, что кого-то убили, мужчина на него закричал, худенький мальчик тоже закричал, а рядом муж раскашлялся, мешая слушать. Потом все замолчали, женщина вспомнила про обыск и, обернувшись, застала Томина за нелепым переливанием сгущенки.

Перед понятой Томин был в долгу за прерванную стирку и потому объяснил:

— Недавно в клубничном варенье нашел три бриллиантовых кольца.

— Нет, правда?

— Честное слово.

Он снял картон с початой банки консервов, потыкал туда вилкой, глянул на картон.

— Зинаида.

Гордая Маргарита среди гостей Воланда. Жирное пятно искажало ее фигуру, делало смешной.

— О! Надо показать.

Как положено, предъявила Пал Палычу и после разрешающего кивка старшему Никишину.

Он схватил гравюру, испорченную масляным кругом.

— Где вы нашли?

— Были шпроты накрыты. За буфетом есть еще.

Игнат бросился к буфету, покопался за ним, вернулся, держа несколько гравюр с налипшими ошметками паутины.

— Ни одна не продана! — воскликнул он, глубоко уязвленный.

— Прости, Игнаша! — взмолился Михеев. — Помочь хотел! Ведь просто так ты бы не взял. Ну, считай, я их купил!

— Консервные банки покрывать?! — Игнат шагнул к окну, за штору, отгородился от всех выцветшим бежевым полотнищем.

Афоня, болтун и непоседа, застыл на диване в каменной неподвижности, только хохолок подрагивал. Трудно переносят ребята разочарование, расставание с Михеевым. А впереди еще один удар. Пал Палыч пошуршал протоколом.

— Вернемся к убийству Серова.

— За каким дьяволом мне ваш Серов нужен? Даже ребенку ясно, что за это не убивают!

— Ребенок не знает, что такое восемьдесят седьмая статья.

— И незачем ему знать! Хватит ворошить мое прошлое! Я отбыл наказание — все!

Кибрит и Томин между тем принялись исследовать дно буфета. Он был высокий, громоздкий — явно переехал сюда из прежнего жилища, где располагался привольно, не достигая потолка, может быть, на метр. У хозяев либо не было средств на новую мебель, либо не отличали они старины от старомодности и почитали за ценность многоэтажный гроб с бутылочно-зелеными стеклами в дверцах. Это был наиболее обжитой Михеевым предмет обстановки, и обыск на нем задержался. Томин подстелил газету, лег на пол и ощупывал дно снизу.

— Ваш друг, — обратился Пал Палыч к бежевой шторе, — судился за изготовление фальшивых денег. Это и есть восемьдесят седьмая статья. — Игнатовы ноги в стоптанных ботинках переступили, словно ища опоры более прочной, чем пол. — И, думаю, хотел вернуться к прежнему. Но возраст не тот, сноровка потеряна. Понадобился помощник. И тут он разыскал вас. Есть подозрение…

Батюшки, что вытворяет глазами, испепелить готов!

— Гражданин Михеев, у меня будут ожоги. Так вот, есть подозрение…

Зиночка. Что-то выкопала… Ну конечно! То самое!

— Уже не подозрение, — сказала она, понимая, что прямо-таки артистически вписывается в ситуацию. — Это называется «следствие располагает убедительными доказательствами», — и повернула лицом к публике склеенную из нескольких фотографий сильно увеличенную двадцатипятирублевку.