Читать «Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы» онлайн - страница 210

— Я знаю, вы человек очень здоровый, но не слитком ли вам рискованно выходить в такую погоду? По радио сказали, что такой метели не было уже сто лет.

— О нет, спасибо, — сказал мистер Старджис, который был глух. — Перед тем как выйти из дому, я выпил чашку молока с печеньем.

Участники хора покинули дом священника и направились к лугу.

Пение можно было услышать и в продуктовой лавке, которую Барри Фримен уже запирал. Барри окончил Эндоверскую академию и в рождественские каникулы, когда он был на последнем курсе, пришел в смокинге на танцевальный вечер, устроенный «Восточной звездой» . Как только он появился, все начали смеяться. Он подошел к одной девушке, потом к другой, а когда все они отказались с ним танцевать, попытался втиснуться в круг танцующих, но его с хохотом изгнали. Он с полчаса простоял, подпирая стенку, а потом надел пальто и сквозь пургу пошел домой. О его появлении в смокинге не забыли.

— Моя старшая дочь, — говорила какая-нибудь женщина, — родилась через два года после того, как Барри Фримен явился в своем обезьяньем наряде на танцы в рождественскую ночь.

Это был переломный момент в его жизни. Возможно, это послужило причиной того, что Барри так и не женился и вот теперь, в канун рождества, вернется в пустой дом.

Пение можно было услышать и в универсальном магазине Брайента («Цены Вне Конкуренции»), где старая Люси Маркем разговаривала по телефону.

— У вас есть законсервированный «Принц Альберт» , мисс Маркем? — спросил детский голос.

— Да, милочка, — сказала мисс Маркем.

— А ну, сейчас же брось дурачить мисс Маркем! — приказала Алтеа Суини, телефонистка. — Не для того вам поставили телефон, чтобы дурачить людей, да еще в сочельник.

— Вмешиваться в частные телефонные разговоры незаконно, — сказал ребенок. — Я только спрашиваю мисс Маркем, есть ли у нее законсервированный «Принц Альберт».

— Да, милочка, — сказала мисс Маркем.

— Ну так выкиньте его, — сказал ребенок, давясь со смеха.

Алтеа переключила свое внимание на более интересный разговор восьмидесятипятицентовый вызов штата Нью-Джерси, сделанный из аптеки Прескота.

— Это я, мама, я, Долорес, — говорил незнакомый голос. — Это Долорес. Я в городке, который называется Сент-Ботолфс… Нет, я не пьяна, мама. Я не пьяна. Просто хотела поздравить тебя с рождеством, мама… Просто хотела поздравить тебя с рождеством. И дядю Пита и тетю Милдред тоже. Поздравляю всех вас с рождеством.

Она громко кричала.

— «…в праздник святого Стефана укутана снегом земля», — пели славильщики.

Однако голос Долорес, в котором звучало предвидение заправочных колонок и мотелей, автострад и открытых круглые сутки магазинов самообслуживания, больше говорил о будущем мира, чем пение на лугу.

Участники хора свернули на Бот-стрит, к дому Уильямсов. Они знали, что гостеприимства там не дождешься — не потому, что мистер Уильяме был скуп, а потому, что он-опасался, как бы подобное гостеприимство не отразилось на безупречной репутации банка, где он был президентом. Консерватор по натуре, он хранил у себя в кабинете фотографию Вудро Вильсона в рамке красного дерева, изготовленной из остатков старого стульчака. Его дочь, приехавшая домой из колледжа мисс Уинсор, и сын, вернувшийся на каникулы из школы святого Марка, стояли с отцом и матерью в дверях и кричали: