Читать «Меня зовут Люси Бартон» онлайн - страница 49

Я видела мою мать всего один раз после того, как она навестила меня в больнице. Это было почти девять лет спустя. Почему я не приезжала повидаться с ней? Повидаться с отцом, увидеть брата и сестру? Повидаться с племянницами и племянниками, которых никогда не видела? Я думаю, просто легче было не приезжать. Муж не поехал бы со мной, и я не винила его. И – да, знаю, это попытка оправдаться, – мои родители, сестра и брат никогда мне не писали и не звонили, а когда я им звонила, это было тяжело. Я слышала в их голосе гнев и привычную обиду, словно они хотели сказать: «Ты не одна из нас». Как будто я предала их, уехав. Наверно, предала. Мои дети росли, и им все время было что-нибудь нужно. Те два-три часа, когда я могла писать, были ужасно важны для меня. А потом я готовила к публикации свою первую книгу.

Но моя мать заболела, и тогда я приехала к ней, в больничную палату в Чикаго, чтобы сидеть в изножье ее кровати. Я хотела дать ей то, что когда-то дала мне она: непрерывное бдение тех дней, которые она провела со мной в больнице.

Отец поздоровался со мной, когда я вышла из больничного лифта. Я бы не узнала его, если бы не благодарность в глазах этого незнакомца – благодарность за то, что я приехала ему помочь. Я не думала, что он когда-нибудь будет выглядеть таким старым. Гнев, который я когда-либо ощущала – или который ощущал он, – больше не имел к нам отношения. Отвращение, которое я питала к нему почти всю жизнь, исчезло. Это был старик в больнице, у которого умирала жена. «Папа», – сказала я, пристально глядя на него. На нем были измятая рубашка и джинсы. Думаю, он постеснялся обнять меня, так что я сама его обняла. И мне вспомнилось тепло его руки у меня на затылке. Но в тот день в больнице он не положил руку мне на затылок, и что-то во мне – в самой глубине – прошептало: «Ушло».

Мать сильно мучилась. Она умирала. Я не способна была в это поверить. Мои дети были тогда тинейджерами, и особенно меня беспокоила Крисси: не слишком ли много она курит сигарет с марихуаной. Поэтому я часто звонила им. На второй вечер, когда я сидела возле мамы, она спокойно сказала:

– Люси, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

Я встала и подошла к ней.

– Да, – ответила я. – Скажи, что нужно сделать.

– Мне нужно, чтобы ты уехала. – Она сказала это спокойно, и в ее голосе слышалась решимость. Но, честно говоря, я запаниковала.

Мне хотелось сказать: если я уеду, то никогда больше тебя не увижу. У нас были свои сложности, но не заставляй меня уезжать! Я не вынесу, если никогда больше тебя не увижу!

Я сказала:

– О’кей, мама. О’кей. До завтра?

Она посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы, губы подергивались. Она прошептала:

– Пожалуйста, сейчас. Детка, пожалуйста.

– О, мамочка…

– Уизл, пожалуйста, – прошептала мама.

– Я буду скучать по тебе, – сказала я и заплакала. Я знала, что мама не выносит слез. Она сказала:

– Да, будешь.

Я наклонилась и поцеловала ее в волосы, свалявшиеся от болезни и долгого лежания в постели. А потом я повернулась и, взяв свои вещи, пошла не оглядываясь. Но когда я переступила через порог, то не смогла идти. Я крикнула, не оборачиваясь.