Читать «Осень без любви» онлайн - страница 52

— Ты для меня ООН, — шутя говорил он. — Чего скажешь, так то и совершу.

Через год у Шмыриных родилась дочь, тут и вовсе Костю присушила семья. Работают, бывало, на бурстанке, морозище под сорок, да ветер с ног валит — от холода металл становился хрупок как стекло, Аверьянов костерит собачий холод, работу и жизнь, а у Кости мысли женой и детями заняты. Когда о любимой да детях думаешь, то и мороз — не мороз, а жара — не жара.

Раньше Шмырин с Аверьяновым работал по десять, а то и по двенадцать часов, да еще выходные прихватывал — жажда была на деньги, теперь в неурочное время Костя задерживался все реже и реже, Аверьянову это не нравилось.

— Если мы не будем перерабатывать, на «финики» не заработаем, — сердито говорил он.

Под «финиками» Аверьянов подразумевал юг, тепло и прочие блага курортной жизни.

— Я хочу работать как все люди, — огрызался Константин. — Все по восемь часов работают, и зарплата их устраивает. Потом, в неурочное время какая работа, устаешь и уж дело абы как делаешь.

— Мы какую установку имеем? А? — кипятился Аверьянов. — О чем раньше мечтали? Дело абы как! — Ну и что, абы как? Не хуже других работаем!

— Правильно жена говорит, что всех денег не заработаешь, а жизнь уходит. Делать надо все на совесть. Если абы как — зачем делать? Нашу работу и через десятилетия люди оценивать будут, скажут, мол, баламуты лепили черт-те что.

— Жена, жена! Я говорил, что в ней есть что-то такое. Погоди, она еще не то выкинет. Больно она прогрессивно мыслящая. Что ж раньше поддерживала нас, а теперь хвост набок? Вбила в твою голову десятилетия. К тому времени костьми ляжем и пусть что хотят, то и говорят.

— Вообще мы решили, что дом, машина — это мещанство. Мы решили деньги на путешествие пустить. В Гонолулу поедем.

— Куда?.. — переспросил ошалевший Аверьянов. Он и города-то такого не слышал. Стоял, лупая широко раскрытыми глазами, и сказать больше ничего не мог.

— В Гонолулу! Гавайские острова, Тихий океан, южный берег острова Оаху, бухта Перл-Харбор, — бойко, без запинки, будто старательный школьник, отрапортовал Костя.

Эта бойкость еще больше смутила Аверьянова, и он даже не нашел, что возразить. Стоял и смотрел на напарника, и все лупал и лупал глазами.

— И вообще, — продолжал Костя. — Сначала мы, конечно, по своей стране поездим. В Самарканд, к родственникам Галины, смотаемся, побываем на родине Пушкина, Чехова, Толстого.

— У вас что, и там есть родственники? — наконец спросил пришедший в себя Аверьянов.

— Где?

— Ну в этом?.. В Тихом океане?.. Что, среди капиталистов тоже родственники?

— На Гавайских островах? Да нет, сын Володька с ихним коротковолновиком связь поддерживает, тот нас в гости приглашает. Мы его тоже пригласили.

— Обработала она тебя, гуся лапчатого, так обработала, что я, как погляжу, путей отступления уж нет — вообще все мосты к дому и курортной жизни разбомблены, — поникшим голосом изрек Аверьянов.

Теперь Виктору думалось, что он навсегда потерял молодого друга — соратника по мечте, верную опору в настоящем и в будущем. «Не путешествием она его взяла, а какой-то высокой идеей. Какая же это идея? Ладно, поживем увидим».