Читать «Человек из-за Полярного круга» онлайн - страница 122

Да это же Седой!

Гроб стоял в открытой машине на новых цветастых коврах. К нему маленьким комочком прижалась бабка Ульяна. Белесые ее волосы свисали, как выцветший на ветру флаг. А барабан все ухал и ухал.

Я подумал, кто же поможет Седому опустить гроб, и пристроился к музыкантам.

…С Седым мы познакомились в первый мой приезд в золотую столицу. Я сошел с самолета с рюкзаком за плечами.

— Так вы, значит, из Заполярного? — спросила меня попутчица. — Случайно не знакомы с… — Она назвала фамилию.

— О, как же, мы даже были друзьями!

Мы разговорились. Я предложил женщине помощь — поднести чемодан. И мы вместе направились в город.

— Думал, тротуары из золота, а тут, того и гляди, ногу сломаешь.

— В войну разобрали слитки с мостовой, было червонное, — улыбаясь, ответила женщина.

— Вы тоже золото роете?

— Рою.

— В самом деле? Вот интересно!

— Ну, чего интересного, обычное производство, как на макаронной фабрике. Теперь ведь нет «фартовых», не куражатся золотишники, не стелют им бархатных дорог. — Моя попутчица посмотрела на меня, улыбаясь, — Да не вздыхайте вы! Народ у нас гораздый, еще сами соблазнитесь.

— Вряд ли. Макаронное производство меня не интересует, — стараясь попасть в шутливый тон, ответил я.

За четверть часа мы пересекли городок золотодобытчиков. В косогоры из плиточника были втиснуты халупы старателей вперемежку с двухэтажными деревянными домами. Много магазинов, столовых. Вокруг города, похожие на гигантские остроконечные купола, гольцы. Мы подошли к вросшей в землю избе.

— Если не торопитесь, заходите на чай, — пригласила попутчица.

Зашли. В доме было тепло. Около печи хлопотала пожилая женщина. На столе пофыркивал ведерный пузатый самовар с медалями.

— Ну что ты, милый, раскапризничался?

На шестке русской печи — глиняные кринки, на полу — домотканые половики, на подоконниках в горшочках — герань. Я вспомнил свою маму. Она тоже любила домотканые половики на чисто вышарканном голиком полу.

Хозяйка пригласила нас к столу. Налила густой чай со сгущенными сливками, сказала:

— Вот так и живем.

В дверь постучали.

— Отшельники, — донесся от порога низкий густой голос. Пригибаясь, гость снял шапку из дорогого меха. Мы познакомились. Седой, одетый в черную польскую тройку, выглядел что надо. Остроносые ботинки, змеиной окраски носки. Он прошел к столу неуклюже, на кривых ногах. Он и на самом деле был седым, хотя лицо молодое.

— Аромат-то какой, — потянул носом, — но чай не моя стихия. Приглашаю на коньяк.