Читать «Одиночество волка» онлайн - страница 16

Леха боялся теперь, что дядя Родион его продаст. Придут к нему, и он скажет: жив Алексей Духов, был тут. Зачем зашел? А не объяснишь. Потянуло и все тут. К живому человеку. К М. — Маше. Чепуха, конечно. Верить никому нельзя. Но по дороге, по дороге… И, оказалось, не зайти нельзя. Как напугал Леху этот стук в сенях. Но, на счастье, оказалось: это М. — Маша.

Ничего не поймет бедный старик. Вот уж действительно долго доходит. Пялит глаза, глядит то на нее, то на него… Эх, старикаша! Забыл молодость, забыл, что такое любовь. Неужели раньше ни о чем не догадывался? Ну-у даешь! Пошел бы да погулял… А Лексей-то себе на уме. Ему уходить, вишь, надо! Что-то с Машей шепчутся за занавесочкой, что-то спорят, о чем?

Теперь Леха рвался к городку Козла. Во что бы то ни стало Леха должен выиграть время. Он должен всех перехитрить. И тех, и этих. Он должен быть выше их, умнее, ловчее. Козел и глазом не моргнет, как очутится под Лехиным сапогом…

Он добежал к Карасаваю. На речке покачивался и уплывал к океану рыхлый лед, снежура, сало, обломки заберегов. Шуга уже была густой. В нерешительности остановился. Непроходимый дурак решился бы махнуть тут. Ну а что делать? Не идти в обход, к океану? Да и где ты и там найдешь этот переход? Но у него теперь в душе было после удачи в доме М. — Маши неприятие невозможного. Он ухмыльнулся и пришедшей на ум мысли насчет непротивлению злу. Это на руку эксплуататорам и насильникам из господствующего класса! Если зло Козла не гибнет, то это как раз на руку сегодняшнему этому эксплуататорскому классу! Но от его воли все теперь зависимо, и это главное.

Прочь кирзовые сапоги, черную рубаху и синюю фуфайку. Ка-а-азел! Шапку в зубы, в руку все остальное — Ка-а-зеллл! Бры-бры-бры!

Мороз-то, мороз! Властвовал. Ворот рубахи потом сразу стал колом. Руки, как крюки. Ну держись! Невесомо уже на том берегу опадала хвоя, она устилала землю. В межрядьях лиственниц холод стоял до самых верхушек деревьев. Никак нельзя попасть в штанину. Попасть надо!

По-ошеллл! Озеро вдруг. По сухой, в белом, морозном пуху траве, по березовому с блеклыми листьями молодняку, по замшелым с боков кедрачам поплыл томительный новый звук. В дальнем конце озера звук помер…

Спешно выйдя на стежку — она опускалась к дубеющей воде выбеленной инеем полоской, — приостановился. Навалилась такая дикая оглохлая тишина, что его невольная остановка прозвучала окрест гулким шлепком. Тш-ш! пронесся вдаль последний шорох шага, и шорох этот долго еще летел, умертвляясь вдалеке. Леха испуганно поворотился туда, где шорох, наконец, остыл, будто застудившись. И снова взрывом, расплескиваясь, как вода на берегу моря, покатился звук этого его движения.