Читать «Словно распустившийся цветок» онлайн - страница 5

 — Ranunculus.

 — …что чрезмерное увлечение Ranunculus – не совсем подобающее занятие для тебя, ты не находишь?

 — Не совсем подобающее? – И он еще смеет рассказывать мне о том, что считается подобающим, а что – нет!

 — Для девушки твоего положения.

 — Моего положения? И каково же мое положение?

 — Твоего возраста. Оно не подобает девушке твоего возраста. Надеюсь, ты задумаешься над этим, моя дорогая. Из собственного опыта могу сообщить тебе, что, откладывая что-либо чересчур долго, можно так и не приступить к его осуществлению.

 Жаль, что у него никогда не было ни супруги, ни детей. Тогда бы он имел прекрасную возможность осчастливить своей заботой их, а не меня.

 — Ты – привлекательная девушка, Шарлотта. Здоровая. Умная. Хорошо сложенная. Будет не слишком трудно спустить тебя на воду.

 Спустить меня на воду?

 — Можешь не беспокоиться. Мне известно, что это такое – чувствовать себя не в своей тарелке. Пожалуй, придется приложить некоторые усилия, чтобы представить тебя обществу, помочь преодолеть прибой и выбраться на открытую воду, но старые уроки, усвоенные мною в прошлом, наконец-то принесут хоть какую-то пользу. Мне бы не хотелось, чтобы ты растратила свою жизнь… вот на это. – И адмирал предубежденным взглядом обвел руины научных изысканий, окружавшие нас. – Подумай об этом. Обещаешь?

* * *

 Вскоре дядя уехал, и я позволила себе несколько успокоиться и расслабиться. Человеком он был непоседливым, вечно куда-то торопился, но было в нем нечто такое, что заставляло меня в его присутствии вставать во весь рост и расправлять плечи.

 Отец глубоко вздохнул и опустился на стул.

 — Твоя мать непременно знала бы, как следует поступить со всем этим.

 Да, потому что «всем этим» она и занималась. Она помогала отцу в его работе вплоть до последнего своего дня. В буквальном смысле. Она расшифровывала его записи и умерла за этим занятием.

 Он покачал головой, словно я была непослушным ребенком, глядя на меня печальными карими глазами, которые слишком часто наполнялись слезами. Мысль о том, что я не должна позволить этим слезам пролиться, поддерживала меня в первые годы после смерти матери. Когда контракты на написание книг казались бесконечными. Когда он лежал в постели, которую они некогда делили вдвоем, уверяя, что у него нет сил встать, а я уговаривала его сделать это. Когда разбирала бумаги матери и ее редакторскую правку отцовских дискурсов.

 Именно желание защитить отца и привело нас обоих сюда, в Оуэрвич. И, хотя я не могу сказать, будто с нетерпением и приязнью ожидала визитов адмирала, я была благодарна ему за то, что его присутствие подстегнуло отца и заставило его воспрянуть духом. После переезда сюда отец перестал ходить по дому в ночной сорочке и вновь начал одеваться нормально. А два года назад он вернул себе привычку к долгим прогулкам, отчего на щеках его изредка стал появляться румянец.

 — Адмирал уверяет, что тебе надо почаще бывать на людях. – Он растерянно моргнул раз. И другой. – Что ты должна бывать в свете – пожалуй, он выразился именно так. И что ты должна выйти замуж.