Читать «Рассказы о временах Меровингов» онлайн - страница 143

Повеления, разосланные к пограничным графам, предписывали им заградить путь беглецам; но только один, казначей Клодовига, был схвачен в то время, когда перебирался в буржскую землю, принадлежавшую к королевству Гонтрана. Когда его возвращали через город Тур, то епископ Григорий, повествователь этих печальных событий, увидев его идущего с связанными руками, узнал от стражей, что его вели к королеве и какая участь его ожидала. Григорий, сострадая несчастному, передал проводникам его письмо, которым просил даровать ему жизнь. Эта просьба человека, которого Фредегонда нехотя уважала, привела ее в спасительное изумление, и она удержалась, как-будто тайный голос шептал ей: «довольно». Горячка жестокости ее прекратилась; она показала милосердие льва, презрение к бесполезному убийству, и не только избавила пленника от пытки и казни, но даже предоставила ему свободу идти, куда угодно.

Через пять лет, Гильперик был зарезан, оставив наследником своего королевства четырехмесячного сына. Фредегонда, сознавая свое бессилие против восстания своих врагов, поручила этого младенца и самое-себя покровительству короля Гонтрана, прибывшего к ней в Париж. Во время этой поездки, которая должна была доставить ему влияние на дела Нейстрии, Гонтрана волновали противоположные чувствования: радость, что он в состоянии отплатить за все зло, причиненное ему Гильпериком, и горесть, которую он, как добрый брат, ощущал по его кончине; недоверчивость в обманчивой дружбе Фредегонды и необходимость оказать ей услугу, дабы утвердить за собой опеку над ее сыном и регентство над королевством. С одной стороны, честолюбие удерживало его в Париже; с другой — неопределенный страх побуждал сократить по возможности пребывание в этом городе, казавшееся ему опасным; он играл роль покровителя и защитника Фредегонды и остерегался ее. Мнительность его приводила ему на память насильственный конец его брата и племянников, Меровига и Клодовига; особенно эти последние, погибшие в цвете лет и не причинившие ему никакого зла, были предметом его помыслов, смешанных с опасением за самого себя и сетованиями о родственниках. Он беспрестанно говорил о них, и жалел, что не может по-крайней-мере похоронить их прилично, не зная места, куда тела их заброшены. Мысли эти побудили его собрать на этот счет справки, и вскоре слух о благочестивых его разысканиях разнесся по окрестностям Парижа. Один поселянин, прослышав о том, пришел в королевское жилище, испрашивая дозволения говорить с королем и, быв к нему допущен, сказал: «Если мне от того не будет после худо, то я укажу место, где лежит труп Клодовига».

Обрадованный этими словами, король Гонтран поклялся крестьянину, что не сделает ему никакого вреда, но напротив, если он докажет объявленное, то будет награжден дарами. Тогда человек этот продолжал: «О! король, я говорю правду, дело само докажет это. Когда Клодовиг был убит и погребен под кровлей часовни, кто королева, опасаясь, чтоб он со временем не был открыт и похоронен с честью, приказала бросить его в Марну. Я нашел его в неводе, который расставил, как надлежит по ремеслу моему, потому-что я рыболов. Сначала не знал я, кто бы это был, но потом по длинным волосам догадался, что это Клодовиг. Я взвалил его на плечи и отнес на берег, где похоронил и сделал над ним дерновую могилу. Прах его в целости; делай теперь, что хочешь».