Читать «Гибель "Эстонии"» онлайн - страница 97

— Здоровее всего быть голышом, — заявила она, заходя за стойку маленького бара. — Наши далекие предки были мудры и свободны, как сама природа.

Рауль вызвался сбивать коктейли, но Эльза заметила, что у них кроме «абсолюта» ничего нет, так что придется пить водку «neat» or «streight» or «on the rocks». Угомонились они лишь под утро, часов в пять. В центре широкой кровати лежал Рауль, по бокам расположились девушки.

Проснувшись в полдень, он обнаружил, что обе хозяйки ушли. На стойке бара лежали две визитные карточки. На каждой — имя, фамилия, номер телефона. Сварив кофе, он сделал несколько глотков и набрал номер Эльзы, хотя хотелось ему поговорить с Эвой.

— Эльза на совещании, — услышал он скрипучий женский голос. Что-нибудь передать?

Он почти с радостью положил трубку. Второй звонок был более удачным.

— Офис омбудсмена! Говорите, — мелодичный баритон был вежливо требователен. «Омбудсмена! — Рауль мгновенно вновь вспомнил напутствие Кан Юая. — Ошибся номером, что ли? Хотя она ничего не говорила насчет своей работы».

— Можно Эву Ричардсон?

— Сию минуту.

И тут же звонкое «Да, здесь Эва», от которого он, как и вчера, вздрогнул.

— Здравствуйте, это Рауль.

Молчание. И потом:

— Я думала, вы не позвоните.

— Почему же?

— Нну… потому что.

— Хотел бы встретиться.

— Опять… втроем?

— Вовсе нет. Только с вами.

— Мне с вами даже разговаривать по телефону неловко… после… вчерашнего.

— Давайте спишем это за счет алкоголя.

— Так умеет Эльза. Всегда виноват «абсолют».

Они встретились вечером в тихом китайском ресторане. «Почти как в Гонконге, — усмехнулся Рауль, обозревая затейливую роспись стен драконами, пагодами, райскими птицами, настенные и настольные фонарики, скамеечки и столики. — Раскроется дверь и появится сам Кан Юай». Раскрылась дверь и появилась Эва. Строгий темный костюм, белая в красную полоску рубашка, в волосах бордовая гвоздика.

— Как вы смотрите на то, чтобы сегодня ничего не пить, кроме минеральной воды? — она смотрела на него строго, испытующе. — И каждый платит за себя сам.

«Скандинавская эксцентричность, — отметил он. — Или гипертрофированная степень феминистического идиотизма?» Кивнув, сказал: