Читать «География гениальности: Где и почему рождаются великие идеи» онлайн - страница 65

Юджин вырос под сенью «Клойстерса», в неуютном Нью-Йорке – городе уличных автомойщиков, стриптиз-клубов и долгов. Однако еще в юности он ощутил зов живописи и откликнулся на него. Специализировался по истории искусства в Нью-Йоркском университете, а попутно (вдруг пригодится) изучил и графический дизайн. Потом пошел работать в рекламное агентство – делал оформление реклам для банков. Не самое высокое искусство, но на жизнь хватало. Затем перешел в журнал Beaver, где искусство еще менее высокое, но, опять же, с голоду не умрешь.

Однако вскоре не выдержал. Влюбившись сначала в итальянца, а потом и в Италию, он спустя полгода переехал туда. Это случилось лет тридцать назад. На первых порах, как и все приезжие, он подчас выглядел дураком. Однажды заказал капучино в два часа дня. Окружающие уставились на него с изумлением: либо псих, либо американец – ведь ни один уважающий себя итальянец никогда не закажет капучино после полудня. Но вскоре Юджин изучил все подводные камни, заговорил по-итальянски и освоил искусство получать удовольствие от удовольствия.

Он открыл собственное турагентство и быстро сообразил, что его псина пригодится в бизнесе. Искусствовед с собакой вызывает больше доверия. Ведь искусство с его «гениями» устрашает. Люди думают: «А что, если мы не поймем эти шедевры? Что, если выдадим собственное невежество? Что, если (вполне закономерный вопрос) мы попросту не доросли до этих высот?» Улыбающаяся собака позволяет расслабиться и почувствовать себя комфортнее.

…Я иду на встречу с Юджином. Путь недалек, но вокруг море туристов. Я не Моисей и волнами не повелеваю, поэтому приходится протискиваться сквозь толпу, минуя джелатерии и уличных шаржистов, аккордеонистов и лоточников, продающих портреты Боба Марли. Наконец нахожу небольшое кафе, где мы условились встретиться.

Юджин приходит один, без собаки, но это не уменьшает его обаяния. Тридцать лет итальянской жизни – сначала в Риме, потом во Флоренции – не стерли ни целеустремленности походки, ни добродушной грубоватости. Невысокий и слегка располневший, он одет по моде скорее южного Бронкса, чем Южной Италии.

Юджин заказывает крохотную порцию кофе, а я, все еще под впечатлением от Китая, останавливаю свой выбор на зеленом чае. Мы находим столик и заводим разговор.

Юджин комфортно ощущает себя и с тем, что знает, и с тем, чего не знает. Его гений, если здесь подходит это слово, есть гений аутсайдера. Он латиноамериканец, живущий в Италии, гей среди натуралов и любитель прямоты в той сфере культуры, которая известна увертками и экивоками. Он знает историю и искусство, но не видит нужды облекать свои рассказы в претенциозную словесную вязь, свойственную специалистам.