Читать «Дневник из сейфа» онлайн - страница 27

Молочный фургон

Над остывшей за ночь землей висел сизовато-белесый туман.

Ленц сидел в ночной сорочке у окна и, посасывая трубку, отстукивал на своей «Олимпии» очерк об исконной гуманности прусского солдата. Фразы шли туго, пальцы били мимо нужных литер.

Трещала голова. Всю ночь ему снилась женщина на городской площади, у нее были Шурины веснушки, и под стоптанными ее туфлями играл со щенком веселый ефрейтор с лицом Кляйвиста.

— «Вперед, вперед! Гремят геройские фанфары»… — кричало с улицы радио.

И жалобно, вот уже третьи сутки, мяукал под Шуриным окном кот Кузьма Федосеич.

…Ну что ты все воешь, подлый? Объяснил же тебе, как человеку: не придет больше твоя хозяйка. Никогда. Нет больше Шуриньки…

А я вот, старая калоша, почему-то живу, дышу, свободен…

Хотя какая это, к чертям, свобода! Вон погляди, Кузьма Федосеич… да не туда, — за калитку. Видишь, два перпендикуляра в пилотках просвечивают? И третий есть, только нам с тобой отсюда не видать: у черного хода стережет. Вот так и шляются за мною, не таясь, с утра до вечера. А зачем? Стерегут, не понесу ли я в абвер фотоснимки — доносить на их шефа? Глупо: от доноса никакой слежкой не спасешься.

…Нет, подозрительно все-таки, чтобы Кляйвист, с его интуицией и умом, поверил, будто я работаю на Канариса… чтобы Кляйвист, с его «духовным аристократизмом», так унизительно покупал мое молчание!. Нет, нет, за всем этим — деньги на глазах у Шуры, постоянный эскорт шпионов — кроется какой-то расчет. Но какой? Ты не знаешь, усатый? Я тоже…

«…И нашего сентиментального Михеля , почтительного сына, заботливого отца, нежного мужа, враги называют вандалом, взбесившейся мясорубкой, двуногим зверем! За что?!»…

Ленц вытащил лист из пишущей машинки, скомкал. Не годится, слишком проступает сарказм, цензура прицепится. А если и пропустит, в СД и абвере головы поумнее, уловят. Нет уж, лучше расхаживать в сопровождении трех вежливых молодчиков по улицам, нежели одному, но в тюремной камере…

Однако же престранно ведет себя его свита. Рассказывают ему по дороге анекдоты, одалживают дефицитный болгарский табачок, угощают пивом… Вчера вечером, возвращаясь вчетвером с очередного митинга, встретили у его дома хромого маляра. Заметив немцев, он нехотя посторонился и пошел дальше, громко, но как-то неумело выкликая: «Кому белить? Кр-расить кому?»

— Господа германцы, а, господа германцы, — прошамкала из ухоженного соседнего палисадничка благообразная старушенция с лейкой. — Вон тот прошел, хроменький… Знаю я его, лекции против Иисуса читал. Активист!

Шпики оборвали смех и, раздувая ноздри, сделали стойку вслед уходившему маляру. Но, переглянувшись, отмахнулись от старухи и нахально потащились в дом за своим подопечным, уговаривая его составить им компанию в покер…

— Алло, Петер! — показалась в окне птичья головка старшего группы. — Ты не забыл, что пора на службу?