Читать «Дневник из сейфа» онлайн - страница 25
Андрей Татарский
— Ну, ну, мэдхен, не надо так дрожать. Вы оказали рейху настолько гроссе услугу… Не будем анализирт какую, паче тем она была невольной… что я не предпочел поступить с вами как с врагом.
…Невольная услуга… Деньги в руке Ленца… Гроссе услуга…
— И если бы вы согласились оказать нам еще одну… — он пощелкал пальцами, ища слово, — любезность, уже сознательно… ну, скажем, начертайт расположение партизанского лагеря, то мы не только отпустили бы вас, но и… — он с улыбочкой раскрыл шкатулку, — как-то компенсировали муку вашей совести.
Она рванулась, швырнула проклятую шкатулку ему в лицо. Кляйвист едва успел отшатнуться.
— Вы сами приговорили себя! — Поправив очки, он нажал кнопку.
Адъютант явился моментально, словно только и ждал за дверью, когда, наконец, его начальнику надоест с нею возиться.
Кляйвист размашисто подписал заготовленный приказ, вручил его однорукому и прошипел ей в лицо:
— Или вы надеетесь — легкая смерть, пиф-паф? Найн! Публичная казнь! Там, где вас взяли! — Изо рта его приятно пахло какой-то очень душистой пастой. — И пусть это послужит предостережением для прочих романтических фрейлейн, любящих прогулки им вальд .
И сразу успокоившись, он сел за стол, внес поправку в текст приказа и, прикрыв ладонью веки, раздумчиво сказал адъютанту, но почему-то по-русски, наверно по инерции:
— Да и к тому же публичный экзекуцион снимет у противника возможные подозрения, что пленку доставила в лес наша агентка…
…Ну и пускай я умру, пускай! Зато не подумают, что и мне фрицы деньги платили…
Ее бросили в бронетранспортер, где уже рассаживалась экзекуционная команда, потом притащили избитого бородача — она никак не могла вспомнить его фамилию: не то Ющенко, не то Глущенко, — потом в кабину сел офицер, тот самый, в которого она стреляла да промахнулась утром, — и их сразу повезли на огромной скорости — только свист в ушах — в Яблоневку, и эсэсманы всю дорогу пели вполголоса красивые задушевные песни…
И вот их с бородатым втолкнули в этот сарай, где уже сидел по-турецки и жевал сухарь старик, в избе которого — на «спецмаяке» — они ждали утром Ленца. Им сказали, что пока готовят виселицы, у них есть еще время подумать. Кто согласится пойти в проводники к немцам, того пощадят…
И хотя старик даже не повернул головы к офицеру, а Шура отвернулась, а Ющенко или Глущенко показал кукиш, все равно немцы не спешили…
— Часа два прошло! — метался бородач — Неужто наши в лесу не знают? Неужто не отобьют? Много ли фрицев прикатило — десяток. И каратели далеко, в других селах. Неужто сдрейфят партизаны, бросят нас, не выручат?
— «Неужто», — беззлобно передразнил старик, посасывая сухарь, — ты минуты не могешь язык придержать? Только аппетит человеку портишь — Он, кряхтя, поднялся и, нагнувшись над Шурой, тихо произнес: — Не вишь, деушка наша прикорнула…