Читать «Дневник из сейфа» онлайн - страница 12

Разведчик расстегнул ворот: отчаянно сжимало сердце, воздух казался разреженным, как в горах.

Но едва послышались шаги возвращавшейся Греты, он с усилием заставил себя принять небрежно-деловитую позу и застрочил с ленивым видом в блокноте.

— Принесла. — Ее зубы стучали. — Смотреть при мне, вынести не дам.

— Умница, — похвалил Ленц. — Отец не должен ничего знать.

Он взял кожаную тетрадь и с нарочитой медлительностью стал расстегивать металлические застежки на переплете.

Первые страницы были заполнены элегическими воспоминаниями о том, как далекий от политики кабинетный ученый, автор капитального труда «Вырождение человечества» стал сперва теоретиком, а затем и практиком фашизма.

«И тогда я спросил себя, — писал штандартенфюрер, даже в выспренности стиля сохраняя дух своего учителя, великого безумца, Фридриха Ницше, — не потому ли так уродлив и ничтожен человек, что в обществе перестал действовать биологический естественный отбор, столь благодетельный, если верить Дарвину, для эволюции животных?… А если так, довел я свою мысль до логического конца, не единственный ли выход — ввести этот отбор насильственно? Безжалостно уничтожая неполноценных. Не воспитывать человека, а селекционировать!»

— Как домашних кур? — пробормотал Ленц.

«Люди предпочли бы, конечно, иные, более гуманные пути совершенствования. Но довольно либеральной болтовни о правах личности! Пора объединить мир под одной твердой рукой, внедрить новый порядок, законом которого станет высшая, понятная только избранным целесообразность Общество тотальной селекции! Отбор господ, отбор пастухов, отбор стада. У сильных развивать инстинкт власти, у слабых — рефлекс повиновения. Несправедливость? Чепуха! Скот тоже будет доволен своим положением счастье раба — в похвале хозяина».

Ленц пропустил несколько страниц, исписанных неровным, нервным почерком.

«Да, безраздельное господство аристократии, — мечтал штандартенфюрер, — не расовой или финансовой, а духовной элиты, создание божественной касты сверхчеловека, — вот конечная цель, ради которой можно и должно пойти на все, все!»

В середине дневника начали однако проскальзывать нотки разочарования. Кляйвист сетовал на то, что вместо высокоодаренных натур по-прежнему правят денежные тузы и беспринципные приспособленцы. Его возмущало, что нацисты больше кричат об арийских «уберменшах», нежели готовят их появление.

«То-то и оно, — думал Ленц, — не «сильные личности» нужны коричневому рейху, а дисциплинированные автоматы, безвольные и тупые: «Раз-двас, раз-двас, фюрер думает за нас»…

Каждая очередная военная неудача возбуждала в авторе дневника все более острые приступы неудовлетворенности. Кляйвист сокрушался, что «вульгаризаторы губят идею», что «грубые мясники, которым вручили власть потому лишь, что они умеют говорить с толпой на языке ее инстинктов, поверили в свою исключительность и не хотят уступать сцену более умным и дальновидным игрокам».

— Ай-я-яй! — Ленц не без удовольствия прочитал вслух меткие, полные уничтожающего сарказма характеристики Гитлера и его окружения. — Благодарите бога, фрейлейн, если ваш папочка отделается разжалованием.