Читать «Двойное шаманство» онлайн - страница 10

— Напрасно, напрасно на меня... — бормотал Власий и потуплял глаза.

— Ну, ладно, — сказали ему, — пошлем ваше дело в рик. По закону не имеете права пушнину скупать. По закону поступят с вами.

Власий стал с тревогой ждать, что решит против него рик. Макар Павлыч куда-то скрылся.

Прошло некоторое время и в Монастырское просочилось о том, как Власий молитвой лечил тунгусского мальчика. По деревне весть об этом расползлась изукрашенная и преувеличенная. Из дому в дом пополз рассказ о попе и шамане, которые вперебой лечили мальчишку. Мужики хохотали. Мужики по-своему рассказывали о том, что было у тунгусов.

— Язви их! — хохотали рассказчики, а за ними и слушатели. — Приехал батя в чумы, а там болящий тунгусенок. Ну, батя и стакнись е шаманом. «Давай, грит, вместе вызволять больного! Ты, грит, да я, вот мы оба совместно упремся супротив болезни да и выгоним ее». Ладно. Смекнул шаман, что поп дело говорит, согласился. И принялись они, братцы, за дело совместно! Поп с кадилом да со крестом, а шаман с бубном! Поп молитвы поет, а шаман кричит, кружится! Потеха!..

— У-у! просмешники! — отплевывались богомольные бабы. — Чего придумали! Стыда на вас нету, што ли?!

— Какой тут стыд?! Стыдиться-то надо попу, что он этакую штуку надумал! Па-астырь...

По деревне хохот пошел. Власию и показаться на улицу стыдно было. И попадья, захлестнутая приключившимся, в тревоге за будущее, обжигаясь обидой на насмешки, пилила Власия, его же попрекала:

— Дурные вы с Макаром! Не могли по-хорошему, тишком да ладком все обделать! Вот теперь проходу нет. Хоть из Монастырского совсем уезжай!

— А куды уедешь? — сжимался Власий, и не пробуя оправдываться пред женою. — Везде горько! Везде обида!..

11.

Настал день, когда тунгусы вышли из тайги. Вышел Савелий, вышел Ковдельги, шаман, вышел Овидирь, вышли остальные.

К этому времени сверху, оттуда, где лежали города, где всегда жило начальство, где была шумная и совсем непохожая на таежную, жизнь, приехал врач с фельдшером.

Тунгусы принесли пушнину в кооперацию. В лавке стало шумно и весело. В лавке запахло терпкими запахами невыделанных шкурок, в лавке пошла живая торговля.

Приглядываясь к товарам, прислушиваясь к ценам, щупая ситцы, пробуя на язык муку, тунгусы смущенно переглядывались. Савелий охнул и покачал головой.

— Ты чего? — заметив его смущение, спросил приказчик.

— Ошибся мало-мало, — ответил Савелий.

— Ошибся! — повторил за ним Овидирь.

— В чем же ошибся?

Савелий переглянулся с Овидирием и снова вздохнул.

— Мы, бойе, мало-мало белку сменяли! Худо сменяли!

— Худо! — подтвердил горячо Овидирь. — Молился русский, шаман, молился, а парень умер. Товар плохой дали. Плохой! Мало!

— Ах, ошибся! — сокрушался Савелий.

Приказчик понял в чем дело...

Власия привели в лавку, куда набился народ. Председатель сельсовета, ухмыльнувшись, встретил Власия:

— Плохо торговали, отец духовный!

— Плохо! — вскипели тунгусы. — Шибко плохо!

— Отвечать теперь придется за торговлишку! За беззаконие!

Власий сморщился, словно у него схватило нестерпимой болью зубы: