Читать «Греческие календы» онлайн - страница 16

Короткий меч посеребренной фигурки легионера на водяных часах медленно подползал к нижней риске. Окно комнаты, в которой по странному стечению обстоятельств, много лет назад умирал его отец, окрасилось в розовый цвет.

Октавиан рассеянно улыбнулся. Вот и ночь на исходе. Быстрая и легкая, как тень, августовская ночь. Так о чем он говорил Тиберию? Не все ли теперь равно... Вернувшийся с полдороги в Иллирик преемник только делает вид, что с почтением внимает каждому его слову. На самом же деле ждет, не дождется его кончины, чтобы, по обычаю предков, приникнув к губам, принять его последний выдох, а вместе с ним и власть над Римом. Еще бы — ждать этого до пятидесяти шести лет и теперь еще несколько часов или минут, которые для Тиберия кажутся бесконечными...

Нет!

Август сделал усилие, чтобы приподняться, но даже голова не послушалась его.

Нет. . Ему уже не встать с этой постели. Не выйти из комнаты. Перемежающиеся приступы болей в животе сменились слабостью. И слабость эта была не результатом его поездки по Италии, не осложнением от простуды во время гимнастических соревнований в Неаполе, которые он почтил своим присутствием. Это была смертельная слабость, от которой нельзя ни передохнуть, ни избавиться.

Так о чем он говорил Тиберию?

Август покосился на сидевшего слева от ложа преемника и не увидел его. Левый глаз в последние годы все хуже и хуже различавший предметы, теперь совсем перестал видеть. А правым до него уже не достать. Правым теперь он мог видеть только клепсидру, словно нарочно поставленную прямо у его изголовья. Кто приказал поставить ее здесь: Ливия?

Тиберий? Или он сам попросил об этом лекаря? Не все ли равно?

Хитер пасынок, знал куда сесть, чтобы не было видно его торжествующего лица... Эта его лукавая нерешительность, за которой, как он прекрасно знал, скрывается трусость, двусмысленные ответы, вкрадчивый голос, за которым на редкость жестокий и легкомысленный нрав. Бедный римский народ, в какие он попадает медленные челюсти!

— Ты что-то сказал, отец? — участливо наклонился к ложу Тиберий.

— Нет-нет, — спохватился Август, поняв, что последние слова он произнес вслух. — Что я тебе еще хотел сказать... Да!.. Верховную власть прими тотчас, не ломаясь. Применяй ее, как только окружишь себя вооруженной стражей, залогом и знаком господства.

— Хорошо, отец.

— Будь решителен в провинциях.

— Я сделаю все, как ты велишь!

— Не одна из них поднимет голову, узнав о моей кончине...

— О, отец! Твое недомогание временное, и я уверен, не пройдет трех дней, как мы с тобой будем пить твое любимое ретийское вино, играть в кости и, клянусь Юпитером, еще станем смеяться над твоими сегодняшними предчувствиями!

Уголки губ Августа дернулись в подобие улыбки.

— Ты прямо как Меценат, милый Тиберий! — заметил он.— Узнаю его напомаженные завитушки. Говори прямо: не пройдет и трех дней, как я отправлюсь на погребальный костер, а ты в харчевню, пить.. не мое любимое ретийское, а свое, милый Тиберий, не важно какое, лишь бы оно было неразбавленным. А потом будешь играть сенаторами и всадниками, моими друзьями и недругами, словно игральными костями...