Читать «По следам снежного человека» онлайн - страница 138

О монастыре Тхьянгбоче упоминается во всех отчетах послевоенных экспедиций на Эверест. Много написано о его идиллическом местоположении на гребне отрога, который делит почти пополам долину Имджа-Кхолы, о пихтах, серебристых березах, розовых и малиново-красных кустах рододендрона, покрывающих гребень, о величественных снежных и ледяных вершинах, расположенных вокруг. Монастырь, несомненно, предназначен для созерцания Эвереста, чья курящаяся пирамидальная вершина возвышается к северу как раз над каменной стеной, соединяющей пики Лхоцзе и Нуп-цзе и на всем своем восьмикилометровом протяжении не опускающейся ниже 7600 метров. В непосредственной близости над горизонтом господствует массивный клин Ама-Даблама. Как нам передавали, новозеландская партия во главе с Хиллари и при участии Эванса собиралась предпринять попытку восхождения на Ама-Даблам. Сам монастырь представляет собой совокупность похожих на ящики каменных келий, окружающих центральный храм. Все здания выкрашены в белый или розовый цвет. Крыши сделаны из драни с лежащими на ней большими камнями и увенчаны позолоченными шпицами. Вас охватывает острая боль при мысли, что этот эстетически оправданный кровельный материал вскоре будет заменен рифленым железом. Теперешний верховный лама, сравнительно недавно перевоплотившийся, еще почти мальчик, проходил курс обучения в Шигацзе в Тибете. Молодого тхьянгбочского настоятеля временно замещает пухлый лама с многочисленными подбородками и большим чувством собственного достоинства, которого мы вскоре ласково прозвали «брат Пышка».

В день танцев мы рано вышли из базового лагеря, так как путешествие в монастырь означает почти двухчасовой тяжелый подъем. Мы уже почти достигли вершины отрога, как вдруг снизу прибыл, едва переводя дух, вестник с сообщением, что брат Пышка, совершавший утренний объезд своего прихода, задержался у подножия отрога из-за каких-то неприятностей с пони (забавно было слышать о крошечном коньке Пышки, так как трудно сказать, кто из них весил больше). Пока брат Пышка заканчивал свое путешествие, мы очень приятно провели время в келье нашего старого приятеля ламы Сангхи. Мы удобно сидели на ковриках, и нас угощали горячим чаем с маслом (который лучше пить с солью, а не с сахаром), наливая его из оловянного котелка, стоявшего посреди кельи на жаровне. Вскоре чай уступил место чангу, принесенному в огромной окованной медью деревянной бутыли. Длительная церемония провозглашения тостов давала возможность подробнее осмотреть келью ламы Сангхи, не боясь упреков в невежливости. Стены были красиво украшены росписью красных, зеленых, синих и желтых тонов; многочисленные панно изображали «Колесо жизни», добрых и злых божеств с их спутниками-животными и последовательные эпизоды мистического воплощения Будды. Вся живопись была покрыта лаком, что производило несколько грубое впечатление; впрочем, оно смягчалось светом, падавшим из окон, «застекленных» целлофановыми обертками, полученными от какой-то побывавшей здесь экспедиции.