Читать «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61» онлайн - страница 75

Открыл гараж, вывел машину. Вышел, чтобы закрыть гараж… И тут на него набросились четверо, с бейсбольными битами. И жестоко избивали в течение четверти часа. Он пытался сопротивляться, но что может один, пусть даже сильный и молодой мужчина, против четырёх отморозков с бейсбольными битами. Денег не взяли. Оставили на умирающем теле, истекающем кровью.

Первой забеспокоилась жена. Иван Петрович обещал ей позвонить, как доберётся до участка. Обычно на это уходило минут сорок. Ну, час… Ну полтора со всеми пробками. Он не звонил. Она набрала номер — абонент временно недоступен. Она взяла маленькую дочурку и направилась к гаражам. Про себя размышляя, что если Ванька опять с кем-то зацепился языком почесать (был за ним такой грех), а то и водки с пивом в гараже с кем-то выпить — то она его убьёт.

Двигатель работал. Муж лежал в луже собственной крови. Как она не потеряла сознания? Как умудрилась схватить дочь, закрыв ей глаза, как добежала до больницы — вместо того, чтобы звонить в полицию и Скорую — она не помнила. Как смогла оставить мужа там, одного, — тоже не понимала. Наверное, мозг выдал не самый плохой алгоритм действия в подобной ситуации. Уже через полчаса Иван Петрович был в операционной. Кто-то сунул ей его барсетку с круглой суммой денег.

Пустовойтов был изломан весь. Ни единой целой кости не осталось. Ни единого органа без ушиба. Открытая черепно-мозговая травма. Отбитые почки. Селезёнку удалили. Печень и кишечник — полная ревизия с эвисцерацией. Частичная резекция. Удалённый жёлчный. Ушибы и компрессионные переломы позвоночника. Хорошо, без истинной спинальной травмы.

Мобилизовали всех и вся. Татьяна Георгиевна лично привлекла лучших нейрохирургов и офтальмологов.

Жена и сестра его почернели. Матери — не сообщили. Мать Ивана Петровича выкарабкивалась из тяжёлого инсульта и вряд ли известие о том, что случилось с сыном, поспособствовало бы дальнейшей реабилитации. Отец — постарел лет на двадцать. Его отец, любимец дам, студенток и пациенток — резко сдал. Обрушился. Сдулся. Его не пускали в операционную к сыну — и он так и сидел в предбаннике, уставившись в одну точку.

Отец Ивана Петровича был бессменным заведующим отделением гастрохирургии и чуть не пожизненным областным хирургом. Это был моложавый, яркий, бодрый, красивый мужчина. Совсем не похожий на кучу тряпья, сидящую сейчас в предбаннике операционной. Безмолвно и не шевелясь вот уже восьмой час. Столько оперировали сына. И это была только первая серия оперативных вмешательств. Возникший затем ряд осложнений ещё не раз уложил Ивана Петровича под нож. Что пережила его семья — не описать. Может быть им «повезло» — у них на руках была ещё и тяжело больная мать, перед которой они вынуждены были ломать комедию о том, что Ваня уехал в далёкую и долгую служебную командировку.

Однажды ночью, в реанимации — эту ночь с ним сидела сестра, — было очередное критическое… к чёрту корректность! — терминальное состояние, с подозрением на панкреонекроз, — она схватила его за загипсованные плечи и сквозь все интубационные трубки, сквозь все неотложные реанимационные мероприятия, яростно кричала: