Читать «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61» онлайн - страница 72

Настя послушно взяла линейку.

— Семь миллиметров, Василий Александрович! — Бодро отрапортовала Тыдыбыр.

— Очевидная анатомическая несостоятельность рубца. Функциональной она становится только…

— В родах! Василий Александрович, вы у нас читали лекции на судебной медицине. Я вас очень хорошо запомнила.

— Как же я вас не запомнил, прекрасное дитя?! Как же я вас мог не запомнить?! — Он снова смущённо откашлялся и продолжил: — Мда-с! Очевидная анатомическая несостоятельность рубца. Но на макропрепарате мы уже не сможем определить, какова была васкуляризация рубца…

— …был ли рубец равномерен! Каков был уровень стероидных гормонов накануне родов! — С энтузиазмом подхватила Анастасия Евгеньевна, демонстрируя, что была очень хорошей ученицей.

— Совершенно верно, Настенька. Совершенно верно. Так что в протоколе морфологического исследования макропрепарата мы имеем право со всей уверенностью написать: «анатомическая несостоятельность рубца на матке». Что в сочетании с клинической ситуацией…

— Делает нашу оперативную и лечебную тактику вполне оправданными!

— Совершенно верно, совершенно верно, — бормотал Василий Александрович, размышляя о том, как бы…

Как бы пригласить на свидание молодую девушку? До вскрытия младенца, захлебнувшегося в крови собственной матери? Или после? И что, чёрт возьми, за карма такая?! Почему нельзя по-человечески?! Как другие?! Случайно познакомиться в метро, в ресторане. Или где там?.. В Интернете! Нет, ну конечно же только у цинкового стола, прости господи! Очень романтично! Ничего не скажешь!

— Ну-с, Настенька! — Василий Александрович и сам не заметил, как перешёл к пошловатым «мда-с!» и «мну-с!» — Ну-с, Настенька! Первым делом надо вскрыть, как вы помните, черепную коробку, извлечь головной мозг. Кости черепа у доношенного плода мягкие и… Что вы делаете сегодня вечером?!

Кадр пятьдесят пятый

Фатальная путаница

Рабочая рутина спасала. Не так ли говорил покойный Матвей? «Работа спасает от всего. Почти от всего…». Да, это так. Но пора было спуститься в подвал и прочесть все письма и ответить… Расставить точки над «i».

Татьяне Георгиевне начинало казаться, что всё это было не с ней. Или с ней — но не было. Мозг временно вышел из строя. Всё, что случилось в США — было галлюцинацией. Последующее с попыткой суицида — и вовсе острым помешательством. А теперь работа вернула её в норму. В физическую и психическую.

И всё-таки он был на самом деле. Шон. Shaun. А точнее сказать — Seȧn. Брат-близнец её покойного Матвея. В семье по традиции называли детей ирландскими и русскими именами. Чтобы дети помнили своих предков. Маленькая Муся подросла — и вышла замуж за ирландца. Лихого парня, хулигана, авантюриста. Екатерина Даниловна, обожаемая тёща, сделала из него настоящего джентльмена. Так и повелось: не забывать корни.

Но это тоже было полным бредом! Невозможно было во всё это поверить! Если бы Шон не был похож на Матвея, как две капли воды. Единственное, что их различало — язык. Слишком допотопный русский Шона не был похож на безупречный современный русский покойного Матвея.