Читать «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61» онлайн - страница 107

Матери было уже шестьдесят, она уже вышла на пенсию. Габриэль исполнилось тридцать. Она была полностью довольна своим образом жизни. Хотя мать и зудела в углу, что при таких талантах можно было бы то и это, так и так, а не вот так, не растрачивать себя!

И вот как-то раз Габриэль сообщила матери, что беременна.

Мать сперва поворчала про позор без мужа. Тихонечко, чтобы дочь не слышала. А потом — обрадовалась, разрыдалась, вспомнила всю свою жизнь. И даже хотела спросить, кто отец. Но испугалась. А потом испугалась ещё раз, когда её умная и талантливая Габриель стала её пугать тем, что будет рожать в воду. В воды. В священные воды Ганга. А то, может, и под стогом. В поле. Не решила ещё. Во всяком случае ко врачам — точно не пойдёт. Потому что они запретят ей рожать. Несерьёзно говорила. Вроде как. Вроде как над матерью шутила. Но когда срок был уж недель под тридцать — мать подступилась к дочери с серьёзным разговором, преодолевая страх. Потому что любила её больше жизни. А когда ты любишь больше жизни, переступать через инстинкт самосохранения легко и просто.

— Габриэль! Ты обязана пойти к врачу. Где это видано?! Такая умная женщина! Двадцать первый век на дворе!

— Да, мама. Непременно пойду. Уже можно. Пойду как-нибудь, — неожиданно спокойно ответила матери Габриэль, не отрываясь от очередного чтива на бог знает каком языке.

— Что значит: уже можно?! — Переспросила мать и даже смело присела на край кровати, и позволила себе отодвинуть книгу и взять дочь за подбородок. Чтобы та посмотрела ей в глаза.

— Уже никто не заставит сделать аборт. И раньше бы не заставили. Но нервы бы вымотали.

— С чего бы вдруг врачи заставляли бы здоровую молодую женщину делать аборт?! — удивилась мать.

— Ах, мама, мама! — Улыбнулась Габриэль.

Приподнялась на локте. И нежно поцеловала мать в опрятную толстую щёчку.

Мать начала встревожено кудахтать, что, конечно же, Габриэль, возможно, не так здорова, чтобы шпалы укладывать. Но ничего такого у неё нет — она её в детстве таскала по врачам. И вообще, она такая просто в папу.

— Угу, — снова спокойно отозвалась Габриэль, уже вернувшаяся к чтиву. — Вся такая просто в папу, который вдруг упал и умер посреди репетиции. — Мамуля, я в двенадцать лет поставила себе диагноз.

Мать аж подскочила.

— Нет у тебя никаких диагнозов! Никаких! Кашляешь, потому что в яслях как простудилась на сквозняках — так и пошло-поехало! А близорукая ты, потому что испортила себе глаза чтением. Нельзя столько в детстве читать, когда другие детки…

— Мама! Я пытаюсь себя контролировать! — Габриэль чуть повысила голос. — Но ты помнишь, что не всегда получается, ага?

Мать сразу испуганно замолчала.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Или — нехорошо. Но — будет. Если я умру — позаботься о моём ребёнке.

Мать всё ещё молчала. Но по щекам катились слёзы градом. Габриэль отложила книгу.

— Мамочка! Так хочется шарлотки. Невероятно!