Читать «Духовная война» онлайн - страница 207

***

Есть две эмоции, которые наполняют и вдохновляют человеческое животное: страх и смесь благодарности, любви и благоговения, которую лучше всего назвать агапе. Когда уходит страх, приходит агапе. Выражаясь более точно, чистый белый свет сознания, проходя через призму «я», разделяется, чтобы стать вселенной, какой мы её воспринимаем. Если призма «я» серая и тёмная от невежества, забита страхом, заражена эго, то такой становится и вселенная, излучаемая из неё. Вот так просто. Когда призма освобождается от подобных пороков, то вместе с ней меняется и вся вселенная. Она становится более понятной, более яркой, более игривой и волшебной. А поскольку мы являемся линзами, через которые она проецируется, мы все принимаем участие в её образовании и движении – со-творцы собственной вселенной.

Это Человеческая Взрослость. Духовное Просветление по существу то же самое, только здесь предпринимается последний шаг в очищении призмы «я» – она ликвидируется.

Приближающаяся машина осталась на своей полосе, пролетела мимо и исчезла.

Мне была дана жизнь, и я прожил её. Я сделал всё, что мог. Я сыграл свою роль. Я произнёс все реплики, собрал все ключи, поразил все цели. Я родился ребёнком и стал взрослым, а затем я пошёл дальше, покуда было куда идти, прошёл весь путь до странного пустого места под названием «готов». Я написал книги, в которых рассказал о том, о чём сам когда-то хотел узнать. Эти книги и диалоги представляются мне как один длинный разговор с собой до пробуждения, с тем, кто должен был идти, пустился в путь и ушёл. Вот чем на самом деле являются все три книги. Чем ценны подобные книги? Полагаю, тем, чем они ценны для конкретного читателя. Если бы кто-то подошёл ко мне, когда это всё начиналось, и предложил мне эти книги, я бы отдал за них руку и ногу, в буквальном смысле и без колебаний. Серьёзно? Вам нужна всего лишь рука и нога? В чём тут подвох? Я бы смог прожить без конечностей. Но во лжи – нет.

Кажется, словно это было миллион лет назад, когда я стоял на краю пирса и бросал свои смехотворно ценные часы в воду, как сегодня почти поступила Мелисса с плотно упакованными останками своей матери. Я мог бы поступить гораздо умнее с теми часами, но они были слишком тяжёлыми, поэтому я выкинул их. Громкий, глупый поступок, да, но то было время громких и глупых поступков. Сейчас мне радостно оттого, что тогда у меня хватило ума быть таким дураком. Когда ты стоишь на краю пирса, готовый выбросить фамильную драгоценность навсегда, ты знаешь, что это дурь, и что это не дурь в единственном случае – если ты действительно собрался идти до конца. А ежели так, если ты реально намерен это сделать, тогда кровная измена и несколько унций металла – небольшая цена. В противном случае это лишь бессмысленный, глупый и непростительный поступок. А дело в том, что когда ты берёшь эти часы, которые тебе вручили с доверием и со смыслом, и кидаешь их в чёрную воду, видна только дурная часть уравнения, но ты должен пойти и сделать это, потому что часы слишком тяжелы для чего-либо ещё, и ты знаешь, что если ты не утопишь их, они наверняка утопят тебя.