Читать «Здесь вам не Сакраменто» онлайн - страница 144

Однако любоваться никогда и никем не виданными красотами Леонову пришлось совсем недолго. Ему потребовалось в самом буквальном смысле бороться за собственную жизнь. Никто в тот момент, когда советский космонавт впервые вышел в открытый космос – ни ликующее прогрессивное человечество, ни даже люди, осуществлявшие с Байконура связь с кораблём, включая Королёва и Гагарина. – не ведали о драме, которая разворачивалась в то самое время на высоте почти триста километров над поверхностью Земли. О том, что происходило в тот момент, первопроходец никому не докладывал. Все переговоры советских космонавтов слушали – в том числе противники и конкуренты: американцы и страны агрессивного блока НАТО. Поэтому доклады с орбиты могли быть лишь трёх видов: «Самочувствие отличное/хорошее/удовлетворительное» – причём слово «удовлетворительно» означало: дела плохи, требуется немедленная посадка. Да и в любом случае: ничем не могли помочь в те минуты Леонову подсказки с Земли.

Но и после полёта то, что творилось тогда на орбите, осталось тайной за семью печатями. Хотя, разумеется, если бы история оказалась обнародованной, она могла бы помочь, например, американцам, чтобы не повторяли наши ошибки. Но помогать заокеанским коллегам в ту пору никто не собирался – они были если не сказать злейшие враги, то серьёзные конкуренты. Больше того: минуло пятьдесят лет, а переговоры космонавтов «Восхода-два» с Землёй до сих пор не обнародованы (а они, разумеется, записывались), как не обнародованы ни одни переговоры, за исключением самого первого полёта, гагаринского. И засекреченными остаются доклады космонавтов Беляева и Леонова на заседании госкомиссии, сделанные сразу после приземления. Поэтому судить о том, что происходило тогда на орбите, мы можем, по сути, только из одного источника – интервью и рассказов самого Алексея Леонова, на которые он расщедрился только после девяностого года. (Командир корабля Павел Беляев до эпохи открытости не дожил – скончался в 1970 году от перитонита.)

Леонов тогда отошёл от корабля на всю длину фала – пять с половиной метров. Но он мог не вернуться. Точнее – он не мог вернуться. Произошло то, что они не отрабатывали на Земле. Не могли отработать. Просто потому, что Леонов был первым и впервые для человека оказался в тех условиях. И ситуацию эту – когда внутри скафандра воздух, а снаружи абсолютный нуль давления, ничто, пустота – смоделировать дома не могли.

Внутреннее давление раздуло скафандр. Руки космонавта выскочили из перчаток. Ноги – из ботинок. Он не мог ни ногами опереться, ни руками действовать. Ничего не мог сделать. Не мог подтянуть фал. Не мог притянуть себя назад к кораблю.

«Спросить Землю, что делать? Нет, через пять минут мы войдём в тень. Вопрос они услышат, а ответ дойти до меня не успеет. А они там запаникуют. Да и проклятая секретность. Надо решать самому. Стравить воздух из скафандра? Но если у меня в крови ещё остался азот? Тогда мгновенная смерть».