Читать «Дойти и рассказать» онлайн - страница 48

– Что, что…

Николай сам не знал, как можно ответить вслух на такой вопрос. Понимает ли сам Алекс, что сейчас происходит у него внутри? И если понимает, то так спокоен потому, что ему настолько уже плохо, или чтобы всё-таки защитить их…

– Лёд бы, – сказали сбоку.

– Да.

Лёд бы не помешал. Равно как и развёрнутая операционная с изготовленной бригадой полостных хирургов. Хорошо поставленный удар мускулистого ублюдка что-то оборвал в животе случайно оказавшегося в этом проклятом месте студента, и быстро загустевающая кровь сочилась сейчас между складками брюшины, высасывая его жизнь. Это могло быть почти что угодно – отрыв брыжейки петли кишечника, разрыв печени, разрыв селезёнки. Скорее всего, последнее. Впрочем, большой разницы это не имеет – прекратить внутреннее кровотечение в полевых условиях почти невозможно. Страшно и… Да и снова страшно, больше ничего. Когда давление в кровеносных сосудах упадёт ниже какой-то черты, то отключится сознание, потом, за другой чертой – дыхательный центр. Тогда всё. При несовместимых с жизнью ранениях реанимировать не положено…

– Что можно сделать?

Голос был глухой, как через вату. Николай даже обернулся вбок, не узнав сказавшего. Угу. Второй Шура. Четвёртый курс, почти человек.

– Пойди наверх и попроси набор для полостных операций. Если будет выбор – бери абдоминальный.

Шутка была чёрная и грубая, но лучших не нашлось. Да и был бы такой набор, ничего бы это тоже не изменило. Шить печень или селезёнку тоже надо уметь… Ожидая потом неизбежного перитонита.

Минут через сорок окончательно стемнело, и ребята расползлись по углам, перешёптываясь и шурша свитерами. Николай лёг рядом с тихим, бесшумно дышащим Алексеем, ощущая, как он иногда вздрагивает. Вокруг было тихо, но чувствовалось, что никто рядом не спит. Николай считал про себя минуты, чтобы хоть как-то успокоить колотящееся сердце. Сколько оставалось Алексею, он не представлял, и оттого было ещё хуже.

– Коль… – вдруг почти бесшумно сказали рядом.

Он наклонился, даже не успев ещё понять, что услышал.

– Коль… – тихо повторил Алекс. – Я тебе давно хотел сказать…

Даже склонившись ухом почти к самому лицу лежащего, Николай почти ничего не слышал. Лежащие вокруг чуть ли не прекратили дышать, но слова выдавливались из пересохших губ настолько тихо, что почти не шевелили воздух. Это был самый настоящий штамп: мужественный боец, теряющий последние силы, шепчет слова прощального напутствия другу. А тот, почему-то, вместо того, чтобы уговаривать его молчать, потому что говорить ему, якобы, вредно, спокойно… ну, по крайней мере, молча, слушает.

– В тот первый день… Когда мы сюда попали…

Алексей замолчал – минуты, наверное, на две, собираясь то ли с силами, то ли с мыслями.

– После того, как убили Руслана, и ты стал драться с тем, первым, у автобуса…

– Ну.

– Я тебе не помог. Ты мне сказал, а я не помог тебе ничем… А Хамид тогда прямо через меня к тебе бросился, когда ты автомат ухватил. Я… мог его оттолкнуть, подножку поставить хотя бы. И не смог. Испугался.

– Ладно. Не волнуйся. Это ничего не поменяло бы.