Читать «Дойти и рассказать» онлайн - страница 43

Теперь, с высоты своего недельного рабства, Николай осознавал, что первого варианта у них не было совсем. Даже его сумасшедшая попытка завладеть оружием просто не могла закончиться ничем хорошим – его должны были убить немедленно, и даже странно, что этого не произошло. Кто бы, впрочем, возражал… Сиренево-жёлтые синяки, делавшие его похожим на плохо отбеленного леопарда, и так только-только начали сходить, частично сменяясь свежими, получаемыми почти каждый день. Глупо было надеяться, что даже получив на минуту в руки автомат, он сумел бы справиться с профессиональными вояками, имеющими, в отличие от него, несомненный опыт в стрельбе и полное отсутствие комплексов. Как он сейчас понимал, с его стороны это была даже не попытка побега, а проявление мужского эго, помноженного на переоценку своих возможностей. Наверное, тот парень, который в обложенной со всех сторон больнице посеревшего от ужаса Будённовска вырвал из рук бандита автомат и застрелил двоих, тоже думал, что справится с ситуацией. А может быть, просто посчитал, что терять ему нечего… Сложно представить, о чём думает сильный и храбрый человек за секунду до того, как его убьют… Мир его праху. Какие вы сволочи, люди, что дозволяете такому случаться. Пять с лишним лет страна не знает, что делать с мятежной провинцией, теряет людей, теряет силы, тратит невероятные средства и ресурсы – лишь бы не соглашаться окончательно с навязываемым ей «мировым сообществом» требованием без боя, без права на настоящий бой признать своё поражение в необъявленной никем войне. И самое гадкое, что она при этом мечется между логичной необходимостью установить свою власть, и желанием показать всем, что ничего страшного на самом деле не происходит. Поэтому и чувствуют свою безнаказанность люди, подобные Усаму и Турпалу. Никакая нефть не стоит подобного.

Ребята давно уже спали, натянув на себя по уши те остатки одежды, которые сохранились на дне их распотрошенных в первый же день рюкзаков. Аптечка, финка, та одежда, что получше – всё это куда-то делось. Вместе с ними исчезли разные мелочи, способные чуть-чуть облегчить жизнь, или хотя бы как-то отвлечь от реальности – вроде карманных шахмат с надколотой крышкой и полуотвалившимися буквами, из которых ещё можно было сложить слова «Матч-реванш, Ленинград, 1986». Понятно, что никто сейчас не стал бы играть с ним в шахматы, да и сам он не стал бы – не было ни желания, ни сил, ни освещения для этого, но хотя бы посмотреть на них было бы приятно…

– Я как подумаю, что никогда в жизни на трамвае не проехаться больше… – как-то сказал он своим. Сказал бездумно, ничего такого не имея в виду, просто на мгновение представив красно-белый ленинградский трамвай, набитый мрачными тётками и лукавыми девчонками-медичками, в тот момент, когда он со скрежетом входит в крутой поворот от Петропавловской на Льва Толстого, в месте, с обоих сторон обсаженном клёнами… Ощущение было настолько ярким, что Николай даже зажмурился, втягивая носом тусклый металлический запах и улыбаясь, как будто этот трамвай весь был вокруг него.