Читать «Иисус. Картины жизни» онлайн - страница 273

88

Как же в Своей земной жизни Иисус противостоял болезням? С грехом все понятно, ибо сказано, что Он, «подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр 4:15). Но это «подобно нам» ставит под сомнение Его неподверженность болезням. Или Иисус противостоял им, как и греху: стоило болезни приступить к Нему, как Он тотчас побеждал ее верой? Матфей, видевший, как Иисус исцеляет болезни (8:17), приводит слова пророка Исаии (53:4): «Он взял на себя наши немощи и понес наши болезни». Вот почему слуга Господний сам был «муж скорбей и изведавший болезни» (Ис 53:3). Выходит, либо Он был подвержен болезням и связанным с ними скорбям, либо нет. Каждое предположение можно назвать смелым, но какое из них верное – сказать трудно.

89

Иоанн предупреждает, что такие люди опасны для христианства, и, говоря о них, употребляет слова «лгать», «лжец» и т. п. (1 Ин 1:6 и 2:4).

90

Трудно поверить, чтобы Иисус так уж боялся Ирода. Убить Его, дарованного Богом Израилю, было дозволено лишь самому Израилю, а не этой «лисе», вероломно наживающейся на Израиле, который Господь образно называет «виноградником». («Лиса» здесь не воплощение хитрости, как у Эзопа, а «вор в винограднике» – сущее бедствие израильских крестьян.)

91

В оригинале «жующий», что еще сильнее подчеркивает ритуальный характер еды. По-видимому, здесь проводится определенная аналогия с пасхальным ягненком, которого делали горьким на вкус, чтобы его поедание служило своего рода актом покаяния. Смысл сказанного Иисусом, очевидно, таков: проникнитесь мыслью, что я стал человеком и принял смерть.

92

Друзья Иисуса (например, Петр) считали, что дело до этого просто не дойдет; враги же думали иначе: поскольку Его все же убили, значит, Он не Сын Божий.

93

Эта связь тотчас же становится очевидной, как только мы, руководствуясь работами Карла Викланда, задумаемся о многочисленных душах умерших, которые, не получив искупления в земной сфере, блуждают в неведении, творя здесь порой свои непотребные дела.

94

Большинство своих примечаний экзегетического характера я заимствовал у Й. К. К. фон Гофмана. К тому великому ученому-библеисту пришло немало озарений благодаря двум его качествам: умению с предельной скрупулезностью исследовать первоначальный текст и опасению впасть во всяческую мистику, мало чем отличающуюся от обычной фантазии. Данный стих, в противовес Ф. Годеру, чью трактовку мы и привели выше, он объясняет так: преображение стало как бы результатом вхождения Иисуса в освещенное необычным образом пространство. Здесь «антимистицизм» Гофмана, к сожалению, взял верх над его верностью экзегетике, и подтверждение тому – исходный греческий текст, в котором используется слово, означающее в дословном переводе «блистающий», «светящийся изнутри».