Беззвездной ночи сбросив грузИ полон свежих сил,Рассвет огнем залил ЭльбрусИ песню разбудил.Скал очертания строги,Мир полон тишиной…Но что такое? Чьи шагиЯ слышу за спиной?Знакомый голос:— Не спеши,От смерти не уйдешь…Молись, несчастный, — для душиИ миг один хорош.Я за тобой брожу везде,Пора на отдых мне,Не тонешь ты в любой водеИ не горишь в огне.Но наконец попался, друг,Отрезаны пути.На этот раз из этих рукЖивому не уйти.Молись. Взгляни еще разокНа эти небеса.Смотри, как белый свет широкИ как остра коса…— Ты рано, смерть, я не спешуОтправиться с тобой.Пощады я не попрошу,Готов на смертный бой!— Ты кто? Откуда столько сил?Я зря сюда пришла?!Скажи мне, кто тебя родил —Огонь или скала?— О нет! Я женщиной рожден,Но сила есть одна,Не страшен ей ни бег времен,Сильней, чем смерть, она.Ты спросишь, где ее исток?Гляди!Он рядом — вот!Он в схватке выстоять помог,Зовут его — народ!
1956
Отцовская азбука
Пер. Ю. Мориц
Смотрю в окошко памяти моей:Суббота юная нисходит с небосвода,Качает ветер синеву морейИ колыбель уставшего народа.Спи, каменщик, портной и музыкант!На облаке послушном, как теленок,Плывет тарелка — золотистый кант,А на тарелке — хала и цыпленок.На улицах ни звука, ни лица.Пуста скамейка и квадрат крыльца,Никто не рассуждает у ворот.Как сладко спит его величество Народ!И в тысяче других печальных нотокЯ различаю храпа саксофон,Виолончель простывших носоглотокИ насморка хронического звон.А мимо лавок с урожаем летним,Где помидоры прямо из огня,Идет еврей с мальчишкой пятилетним,Немыслимо похожим на меня.Он говорит:— Осел, чего ты плачешь?Хорош характер у моих детей!И так за все на свете деньги платишь,Еще завелся чертов грамотей.Какой букварь? Чтоб я о нем не слышал!Ты видишь, сколько вывесок, дикарь?Не плачь! Ведь я с тобой на рынок вышел,Чтоб ты увидел собственный букварь.Пожалуйста, учись по русским буквам,По вывескам к горячим свежим булкам,По надписям над плоскими часами.Но там, где ходит с длинными усамиПроцентной нормы неусыпный страж, —Туда не надо! Там букварь не наш.Там скучно, очень дорого и тесно…Ах, Мойшеле, смотри, как интересно: Алэф — А, Бейс — Б, Гимл — Г. —Так милая великая Россия,Сама полуголодная, растилаМальчишек из еврейского квартала,Таинственные надписи читала:«Хлеб», «Мясо», «Парикмахерская», «Ларь».Прекрасен и бессмертен мой букварь!В снегах славянских под кровавой ношейСоленых полыхающих бинтовЯ трижды умереть, как Шварцман Ошер,За мой букварь священный был готов.И в подмосковной огненной долине,Когда хрустел под танками январь,Я, как Паперник, был готов на минеВзорвать себя и защитить букварь.Меня терзали горе и утрата,Но за руки вели меня всегдаДва мальчика, два близнеца, два брата —Кудрявый Алэф и курносый А,Мой первый май и первое двустишье,Мой первый сад и первый соловей.Стучат,Стучат,Стучат, как дождь, по крышеОни в окошко памяти моей,Целуют щеки, губы и глаза.Ведь я — цветок, случайно уцелевший,На той войне случайно не сгоревший.Я — дома, и живут в моей скворешнеКудрявый Алэф и курносый А.
