Читать «Ставка на бандитов» онлайн - страница 39

— Здорово, Бур. Познакомься, — он жестом указал на входящего вслед за ним громилу, — это Паша.

— Роман, — ладонь Бура утонула в огромной лапе охранника, протискивающегося в непомерно узкий для него дверной проем.

— Витек, останешься на площадке, — обратился господин ко второму своему телохранителю, с выражением полного безразличия на лице послушно застывшему у порога.

Из дальней комнаты навстречу прибывшим вышел Фомин.

На нем были темные брюки достаточно свободного покроя и светло-серая рубаха с короткими рукавами. На лице сияла улыбка.

Широко расставив руки, он принял в свои объятия гостя, похлопывая того по спине и при этом приговаривая:

— Здравствуй, Леша. Давно мы не виделись.

— Привет, пахан, — ответил он.

— Ну какой я тебе пахан? — попытался возразить Монах. — Мы ведь на «вольной», поэтому и «тереть» будем «от вольного».

— Как скажешь, — послушно согласился Леша, проходя за хозяином квартиры в комнату, где стоял роскошно накрытый стол.

Музыкант, приветливо улыбаясь вошедшим, обменялся с ними рукопожатием.

По глазам Фомина угадывалось, что он несказанно рад встрече со старым товарищем.

Когда произнесли необходимые в таких случаях слова взаимного приветствия и выпили первые тосты, за столом воцарилась домашняя обстановка.

Никто не чувствовал себя лишним или незначительным по сравнению с окружающими.

Один раз, правда, Монаху пришлось воспользоваться привилегированным правом хозяина в ответ на резкое замечание, сделанное Алексеем своему охраннику по поводу выпитой рюмки водки:

— Дюк, да тормозни ты. Чего пацана почем зря кошмаришь. — Он, улыбаясь, посмотрел на несколько сконфуженного Пашу. — Что для него эта мензурка? — Монах повертел в руке маленькую стограммовую рюмку. — Такого быка свалить — канистру чистого спирта надо. Пусть человек хоть немного отвяжется, а то небось держишь его на коротком поводке.

— Как скажешь, — вновь повторил сказанную ранее фразу Дюк, — «пахан сказал, значит, гуляй рванина!..».

Верзила не смог скрыть проступившую на устах довольную улыбку.

Когда две пол-литровые бутылки «Столичной» опустели, Дюк, обращаясь к Монаху, спросил:

— Ну, как тебе жизнь?

На лице Фомина не дрогнул ни один мускул, хотя, будь он менее сдержан, неминуемо скорчил бы похабную мину, вместо этого Монах ответил:

— Знаешь, друг, у меня такое ощущение, будто я попал в сучью зону. Вокруг столько «маромоек» и мусоров, совсем легко затеряться порядочному бродяге. Столько бардака и беспредела, что хочется обратно в лагерь. Все покупается и продается. Кругом голимое бычье. Как при этом не скурвиться, удивляюсь. Я себе думами в башке мозоль натер. Воистину говорили старые воры: что на зоне закон наш, воровской, а здесь, на воле, — мусорской. Загнобили людей, дай им волю, они бы всех подряд под шконки забили, лидеры позорные. Я не удивлюсь, если лет через пять в законники будут принимать, как раньше в партию, да требовать, чтобы исправно взносы платил.

При этих словах Дюк еле заметно вздрогнул, но быстро взят себя в руки. Вслух же он согласился с Монахом: