Читать «Последний остров» онлайн - страница 186

– Подавай заявление, Михаил Иванович. В партию тебя принимать надо.

– Ты с ума сошла?!

– Наоборот, шибко поумнела. В Нечаевке нужна партийная организация. А коммунистов – я да Парфен.

– Но ведь мне шестнадцать! А в партию принимают с восемнадцати.

– Правильно. Как раз два года кандидатского стажа будет.

– Надо подумать.

– Нечего думать. Мы с Парфеном толковали об этом не один раз. А Парфен и в райкоме получил добро. Там уже знают тебя.

– Да вы мне хоть школу-то дайте закончить. А то ведь смех голимый получается…

– Это – пожалуйста. А заявление пиши срочно. Понял? Кандидат – это уже коммунист. А трое коммунистов – это уже партячейка. А партячейка в деревне – стержень всей жизни дальнейшей.

Он пошел ее проводить. Таня вела в поводу смирную лошадь, молчала, покусывала обветренные губы, искоса взглядывала на Михаила. Там, где дорога собиралась юркнуть в березняк, Таня остановилась, схватила Михаила за борта его форменного кителя и, глядя прямо в глаза, чуть не плача заговорила:

– Ты, курья башка, даже представить себе не можешь, какая беда грозит нам со дня на день… У меня каждое утро душа обмирает, как подумаю, что война кончится. Что делать-то будем? И ради чего жить?

– А ради чего сейчас живем? – смутился Михаил.

– Все для фронта, все для Победы. Понял? Все призваны по законам военного времени. И надеждою живем, общей надеждой. А возьми каждого по отдельности… Мы с Парфеном все семьи перебрали, каждую похоронку подсчитали. Только один живой еще остался, в госпитале, – Константин Анисимов, отец Егора. Все! Больше никого из мужиков в живых нет. Последняя похоронка пришла на моего бывшего ухажера…

– Лапухин погиб?

– Да… Да! Все там!

– Я знаю! – Он резко и грубовато отстранился от Солдаткиной. Но она хватала его за плечи, поворачивала лицом к себе и уже кричала не сдерживаясь:

– Что ты знаешь? Что? Хоть и прошел науки у деда Якова, а главного все равно не знаешь! Пока общая забота и общее горе, люди держатся. И колхозишки наши на ладан дышат, а держатся… А кончится война, назавтра все развалится. Понял? Или эту грамоту ты еще не проходил? Какими такими святыми словами ты заставишь одну бабу работать на семерых мужиков в мирное время? Хватит ли у тебя совести гнать в поле немощного старика? Вон Кузя Бакин, и тот уже навострился ехать после школы на киномеханика учиться. Не выдюжит деревня без мужика. А бабы устали…

– Все сказала? Была бы ты мужиком, Татьяна Сергеевна, врезал бы я тебе меж глаз. Раскудахталась… Похоронки она подсчитала… А нас с Егором, значит, не в счет? А Жултая? А Федора Ермакова? А братьев Овчинниковых? И Кузя Бакин никуда не денется, через неделю-другую в пастухи колхозные пойдет. И сама ты… бросай председательство да бери снова тракторную бригаду или ферму, поболее будет проку-то… А мужики… Подрастут мужики. И нечего тут сопли распускать!

– Мишка!

– Не Мишка! А Михаил Иванович!

– Да какой ты мне Михаил Иванович…

– Тогда катись отсюдова! Зачем приезжала?