Читать «Последний остров» онлайн - страница 171
Василий Петрович Тишков
– Но откуда же этот у нас появился?
– Наверное, жил где-то невдалеке, край-то наш озерный не мал. Урманов да буреломов на островах исхоженных еще много. Оно ведь дело такое, жисть по-разному проистекает не только у людей, вот и этого могли потревожить соседи, али территорию два хозяина не поделили. Они строго территорию делят. Ну, этот в наш лес и перебрался.
– Еще медведей тут не хватало. Ходи теперь с оглядкой.
– Э-э, не то городишь. Раз медведь в лесу есть, значит, живой лес, настоящий. Тут радоваться надо, а ты…
Полкан, сновавший челноком поперек дороги, вдруг метнулся в кусты, залился таким неожиданно громким лаем, что Игренька всхрапнул в испуге и резко дернулся в сторону. Дед Сыромятин не удержался в телеге и кувырком полетел в кусты. А вдоль просеки улепетывал заяц-русак, еще не успевший сменить белую шубку на серую. Полкан с восторженным лаем кинулся вдогонку.
Михаил валялся в телеге и хохотал, смахивая слезы.
– Ну, Макарыч, ты меня уморил… Ой, тошно мне… Как ты за Полканом спикировал! Ой, потеха…
Яков Макарович выбирался из кустов и никак не мог рассердиться на Михаила. В самом деле – смех и грех получился. И все из-за этого бестолкового Полкана.
– Не собака у тебя, а шут заполошный. Токо и годится кур во дворе пугать.
– А я думал, что ты Полкана перепугал, сам хотел того зайца изловить… Ой, помру со смеху… Расскажу Аленке, не поверит, что ты хотел добычу отнять у Полкана…
– Смейся, смейся, я ведь тоже могу ей рассказать, как ты вокруг болота от медведя стрекача давал. Али не так?
– Так, дедуля. Усаживайся основательнее, чтоб снова не выпасть. Да ладно, не хмурься. А лучше расскажи, что за тайна такая у Тимони, и почему ты его всегда выгораживаешь?
– Для кого тайна, а для кого самая натуральная жизнь. Для стариков, например, Тимоня никакой тайны иметь не может, потому как прожили все годы на глазах друг у дружки.
– Но он же леший: то дуроломом прет, то финт такой закатит – мудрецам впору разгадывать.
– Дак он смолоду таким был. В этом и вся его тайна.
– Мудришь, дед, – начал сердиться Михаил. – Как только о Тимоне заходит разговор, так ты сразу в кусты. Детей с ним крестил, что ли?
Сыромятин хотел отмолчаться или ответить обычной в их разговоре двусмыслицей, чтоб сам Михалко додумал, докопался до истины, но сегодня наломал ноги, продрог возле озер и просто устал. Он даже от разговора со своей старухой стал уставать, а тут такая разминка после долгой зимы.
– Ты, Михаил Иванович, о Тимоне шибко голову не ломай. Характером вы с ним больно схожи… Чего хохочешь? Дослушай сперва. Конечно, мужик он сумрачный, потому как не смог по уму силушку свою неимоверную в пользу какую-то пустить. От недовольства собой и вся сумрачность.
– Скажешь тоже! Столько дел на земле – голова кругом идет.
– Верно. Вот и у него голова кругом шла, не знал, куда силу девать, а власти над собой, как и ты, терпеть не мог, хотя на конюшне сызмальства работал. Особенно криков не любил в свою сторону. Как кто на него крикнет, он оглоблю вывернет и почнет все крушить. Хозяин-то его, купец Замиралов, ласково с Тимоней обходился, да еще и подхваливал: так, мол, Тимоня, круши силу силой. Ценил. Еще бы! За семерых парень ломил. Да… так вот он вместе с Замираловым и в банде оказался. Куражливым слыл, но пакости по деревням никакой не творил. Микеньку-то Бесфамильного он же тогда спас от петли. Тимоне атаман Бардаков приказал Микеньку повесить на самой большой березе. И повесил. Да как? Вот фокус. Со стороны – висит человек, и даже голова набок. А он его, леший, умудрился штанами за сук зацепить, а веревку просто так накинул. В потемках сам же и снял Микеньку с березы. А вот меня ему, сердешному, дважды пришлось расстреливать.