Читать «Убитое счастье» онлайн - страница 73

— Еще как касаются. Теперь мне приходится за тобой смотреть и кормить тебя.

Он старался подать последнюю фразу в виде шутки, но мать восприняла все серьезно.

— Я тебя всю жизнь кормила. Вырастила на свою голову. Теперь он матери куском хлеба попрекает…

— Да кушай, на здоровье. Приятного аппетита!

Подвинул к ней тарелку с яичницей.

Она брезгливо поморщилась, но вилку взяла и начала, как будто с неохотой, ковыряться в еде. Однако тарелка ее опустела почти сразу.

Игорь налил чай, пододвинул вазу с пряниками.

Пока мать грызла пряники, она вынуждена была молчать. А грызла она с жадностью очень голодного человека. Игорь успел заметить, что за день она к еде не притрагивалась. Даже вареные яйца, которые он ей оставил, так и лежали нетронутыми. Или не прочитала записку, или своеобразный знак протеста. А, может, какие-то иные принципы, не понятные никому, кроме ее самой…

Игорь смотрел на мать, видел перед собой пожилую женщину, очень потрепанную судьбой, худую до изнеможения и с виду совершенно безобидную. Прямо-таки, божий одуванчик, с таких можно иконы рисовать.

Об истинной ее сущности напоминали лишь узкие полоски всегда плотно сжатых губ и взгляд.

Откуда в тщедушном теле столько злобы и желчи?

Ответить на этот вопрос Игорь не мог.

Все появилось не сразу. Сколько Игорь себя помнил, мать всегда была такой: вечно недовольной, ворчащей по причине и без, не терпящая никаких возражений.

Раньше она пилила отца по всяким мелочам. Он не выдержал, потух, начал выпивать, а потом и вовсе распрощался с жизнью, решив, наверное, что хуже, чем есть быть не может. Сам Игорь невыносимо долго, покорно терпел ее диктат, может, потому, что не знал другой жизни, был уверен, что так и должно быть, что так живут все.

Человек быстро привыкает к плохому, способен смириться с ним и принять его, как должное.

Прозрение пришло, когда начал встречаться с Юлей, когда познакомился с ее родителями. Увидел, как можно жить и удивился, почему у него не так. Но и тогда он еще не был готов к бунту. Чужая жизнь потемки, — думал он. Все что показывается другим, не обязательно таким есть на самом деле.

К тому же, почему он должен считать себя обиженным? Сколько таких, у кого, вообще, нет родителей, воспитываются в сиротских приютах.

Им, наверняка, гораздо хуже.

Ему не плакаться на судьбу нужно, а благодарить небо за то, что он такой счастливчик.

Действительно, чего еще желать?

Одет, обут, накормлен, квартира почти в центре города. И ведь мать, по-своему, любила его, более того, души в нем не чаяла. Вот только любовь ее была своеобразной. Она состояла из постоянных попреков, долгих назидательных бесед и всевозможных запретов, нужных и не очень.

У каждого человека свои слабости. Святых на земле не бывает. Осуждать — последнее дело. При желании всегда можно понять другого и отыскать приемлемый компромисс.

О том, что с его матерью компромиссы не проходят, он убедился, когда Юля стала жить в их квартире. Что было перед тем и вспомнить страшно. Истерики, сердечные капли, когда узнала, что сын решил жениться. А ему уже было под тридцать. Последний шанс, как говорится. Но мать так не считала. Она не могла примириться с мыслью, что ей придется делить своего ребенка с кем-то посторонним. Она воспринимала его, как своеобразную послушную игрушку, которой имеет право играться лишь она одна. И возненавидела Юлю сразу, еще даже не познакомившись с ней и ни разу ее не увидев.