Читать «Времён крутая соль (сборник)» онлайн - страница 11
Анатолий Соломонович Бергер
Мне глядеть, не наглядеться,
Никуда мне, никуда
От тебя уже не деться,
Лебединая вода.
«Из автобусного салона …»
Из автобусного салона
Промаячила Барселона,
Гауди причуда и блажь,
Где этаж плывёт на этаж,
Где фруктовых фасадов зовы
Золотисты и бирюзовы,
Где Колумб плывёт в облаках,
Как когда-то в морях, в веках.
«Шипит волна, в песок впиваясь …»
Шипит волна, в песок впиваясь,
Над нею польской речи шип,
На свой массаж зовёт китаец,
Грек-говорун давно охрип.
А вдалеке нависли горы,
Обёрнутые синевой,
И ни к чему им разговоры
Толпы болтливой мировой.
«В тишине глухой и поздней …»
В тишине глухой и поздней,
Давней, средневековой…
Нету неба многозвёздней,
Чем в Толедо в час ночной!
Из эльгрековского бреда,
Из готических причуд
Появился ты, Толедо,
Божьих странников приют.
Среди улочек соборных
Бродят медленно они,
Но услышав клич дозорных,
Превращаются в огни.
«В чужой стране и карк вороний …»
В чужой стране и карк вороний
Как бы на чуждом языке,
Как объявленье на перроне,
Как чьи-то крики вдалеке.
Чужие надписи маячат
На остановке на любой,
И только цифры что-то значат,
О чем-то говорят с тобой.
Вот так-то: поклоняйся слову,
Молись ему, как божеству,
И вдруг оно не внемлет зову,
Не подчиняется родству,
Бросает посреди дороги,
Посмеивается назло,
И понимаешь ты в итоге,
Что не подводит лишь число.
«Разбросаны судьбою …»
Разбросаны судьбою
В далёкие края…
И только мы с тобою,
И только ты да я.
В стране благословенной,
Где древних предков прах,
Где море длинной пеной
Твердит строку Танах.
Но где грозит могилой,
Но где крадётся вслед
Потомок Измаила —
Двуногий взрывпакет.
А в гул германской речи
И в сказку братьев Гримм
Освенцимские печи
Свой выдохнули дым.
И некуда податься,
И некуда бежать…
Придётся нам остаться
И здесь ответ держать.
Пусть горше и бесследней,
Но правы мы в одном,
Что тот ответ последний
На языке родном…
IV
«Кнут солёный, жаровня, дыба …»
Кнут солёный, жаровня, дыба,
Да скрежещет перо дьяка.
И за то, знать, Руси спасибо,
Что стоит на этом века.
Что её — волчий взгляд Малюты,
Беспощадная длань Петра,
И гражданские злые смуты,
И советских казней пора.
Что сынов её — пуля-слава,
Вышка лагерная — судьба,
И приветствовала расправы
Раболепная голытьба.
Но сынам ли считать ушибы,
Им ли слёзы лить на Руси?
Ох, спасибо же ей, спасибо,
Спаси Бог её, Бог спаси.
Декабрист
Отчизны милой Божья суть,
Я за тебя один ответчик,
Легко ли мне себя распнуть
Той, царской, площадной картечью?
Легко ли на помосте том
С петлёю скользкою на шее
Ловить предсмертный воздух ртом,
От безысходности шалея?
Легко ль в сибирских тех снегах,
В непроходимых буреломах
Знать, что затерянный мой прах
Не вспомнит, не найдёт потомок?
Легко ль провидеть, что пройдут
Года, пребудут дни лихие.
Нас вызовут на страшный суд
Дел, судеб и мытарств России,
И нашим именем трубя,
На праведном ловя нас слове,
Отчизна милая, тебя
Затопят всю морями крови.
Свободу порубив сплеча,
Безвинных истребят без счёта,
И снова юность сгоряча
Возжаждает переворота.
Легко ль нам знать из нашей тьмы,
