Читать «Времён крутая соль (сборник)» онлайн - страница 10
Анатолий Соломонович Бергер
Полумесяц турецкий сладок
В колокольном далёком звоне,
Где святых сияние прядок
На суровой зябкой иконе.
«Родиться в горной деревушке …»
Родиться в горной деревушке,
Где бродят дикие козлы,
Где в снежном блеске гор верхушки,
И ночь темна, как горсть золы.
Где вдаль тропинка зазмеила,
Над бездной тёмною кружа,
Где женское лицо укрыла
Безжалостная паранджа.
Где чабаны и где отары,
Глядит овчарка на костёр…
И дальний силуэт архара
Вечерний сумрак мягко стёр.
Не знать ни города, ни мира,
А только горы весь свой век,
Глоток вина да ломтик сыра,
Да круглый, как луна, чурек.
Целле
Город, начертанный готическим шрифтом,
Не пользующийся лифтом,
Живущий в пятнадцатом, может, веке,
Древней Германии призрак некий.
Как нарисованы окна, двери.
Тангейзер здесь мечтал о Венере,
Рыцарь скакал, спеша из похода,
Вёл проповедник толпу народа.
О двадцать первом веке далёком
Никто не думал и ненароком.
Вальдзассен. Базилика
Древние рыцарские скелеты
В жемчуг и золото разодеты,
Страшно осклабясь, торчат оскалы…
Вот твоя лошадь и доскакала,
Воин времён, не знавших взрывчатки,
В век двадцать первый без опечатки.
Тысячелетье, как сон железный,
Проскрежетав, обвалилось в бездну,
Явь к нам явилась, осклабясь, в гости,
Злато звенит, шевелятся кости.
«В подземелье, крадучись по ступеням …»
В подземелье, крадучись по ступеням,
Блеск свечи взметается с нетерпеньем,
В полутьме проступают древние лица:
Вот священник, вот рыцарь, а вот юница
Из деревни ближней здесь для чего-то
И глядит смешливо, вполоборота.
Как германская речь скрежетала жёстко,
Как свистело копьё, скрипела повозка!
Замок помнит всё, зябко свечка тает,
Краткий путеводитель турист читает.
«Средневековая тюрьма …»
Средневековая тюрьма,
В горах запрятанная глухо,
И надзиратель — смерть сама,
С ключами и косой старуха.
Клочок соломы на полу,
Здесь ночь всегда, здесь камень правит,
И узник, дремлющий в углу,
Следа, исчезнув, не оставит.
«О, средневековое небо …»
О, средневековое небо
Над городом средневековым,
О, древние улочки Хэба,
Под вашим укрылся я кровом!
Внимаю вам благоговейно
И, словно, ловлю вас на слове,
Маячит здесь тень Валенштейна.
Взывая о пролитой крови.
А нынче у ратуши шумно,
Тут ряженая буффонада,
Век новый, как шут полоумный,
Давно уж охрип от надсада.
«Год кончается, словно бы снится …»
Год кончается, словно бы снится,
Всё смешалось в запутанном сне —
Плеск волны, заграница, больница,
Полужизнь, полугибель вчерне.
Ходят лифты, темнеют палаты,
Ночь сиделкой торчит за окном,
А над Прагой взмывают закаты,
Обрываясь то явью, то сном…
«Пройдя моря, вознёсся в небосвод …»
Пройдя моря, вознёсся в небосвод,
И адмиральским мостиком колонна
Над Трафальгарской площадью плывёт
Победно, величаво, неуклонно.
Внизу земного гула суета,
Людей, автомобилей мельтешенье,
А он отныне — небо, высота…
Дым облаков дрожит, как дым сраженья.
Стокгольм
Город, вставший над водою
Лебединой, ледяною.
Взявшие на караул,
Гордо строй свой держат зданья —
Как легки их сочетанья,
Кто так чётко их сомкнул?
