Читать «Повесть Белкиной» онлайн - страница 47
Наталья Рубанова
– С меня так и льет! – печально простучала каблучками по странице Алиса. – Все страньше и страньше!
– Ты – удивительная сказка, – улыбнулась я ей мягкой загогулиной «у», а Алиса неожиданно быстро согласилась: – Да, я – удивительная сказка! Самой с того света перечитывать интересно!
Разве я могу спорить с чудесной потусторонней девочкой из самой лучшей на свете истории? Нет, я расскажу ей другую! Ту, что Мальчишка слушать не станет…
* * *
[Интермеццо. «Г-жа Х и г-н Уй»]
– Сюжет притянут за уши.
– Да она исписалась давно!
– А вам не кажется, что в этом есть определенная интрига?
– В чем – в этом?
– Не кажется. Надуманно.
– А меня проняло.
– Вас и не то проймет.
– Зачем вы так?
– Мы должны объективно освещать современный литературный процесс.
– Что такое объективность?
– А что такое вкус?
– Любая критика…
– …есть самоудовлетворение.
– Душевный онанизм!
– Душевный онанизм – это когда ты вместо того, чтобы путешествовать, смотришь передачи Крылова, вот что такое душевный онанизм.
– Сто раз писали, что Литературная Критика умерла.
– Сто раз писали, что Литература умерла.
– Сто раз писали, что Автор умер.
– Ну да, и кланчики всякие…
– Кланчик, это, кажется, у Пруста, если не ошибаюсь, в…
– Не ошибаетесь.
– А говорят, будто критика создает литературу!
– Никогда не соглашусь! Литература сама себя создает. Как Моцарт, например, мог бы обойтись без монографий, так и литература может обойтись без критики.
– А Моцарт теперь ангажированный композитор!
– Ужасное слово – ангажированный. Жалящее. Жирное.
– Критика, как и литература, всегда разноформатна. Кому-то нравится, к примеру, Яркевич, кому-то – Таня Толстая, а кому-то – Гостева.
– А вам? Вам кто их них больше нравится?
– Мне? Яркевич. Матерится больно изячно.
– А вам?
– Мне никто не нравится, я и себя-то читать не успеваю.
– Между прочим, кое-кто заметил (цитирую), будто «всякий, у кого есть хоть какое-то профессиональное чутье знает, что никакого кризиса в литературе не существует, потому как зачем говорить о кризисе, раз печатают такие замечательные тексты?»
– Но для кого эти тексты замечательны? Кто их замечает?
– Вся литературная тусовка зависит от СМИ. Пи-ар-р-р-р…
– Чего?
– Книга, входящая в потребительскую корзину…
– …равно как и выходящая из нее…
– Критик должен быть прежде всего наблюдателем!
– И не гордиться, что уже ничего не читает.
– И не заниматься самовыражением.
– Это еще почему?
– Да потому. С той же музыкальной критикой сравните.
– Я не профессионал в этой области.
– Музыкальная критика – это вообще жопа.
– А вот Борис Асафьев…
– Полно-те!
– «Музыка – искусство интонируемого смысла», вот вам и Борис Асафьев. Смысла, понимаете? Даже музыка! А что уж говорить о слове?
– Решительно не нужно говорить о слове!
– Это напоминает Хармса.
– Почему так сложно пробиться новому? Да потому что представление о литературе у большинства людей ограничено школьной программой!
– Критика разных направлений – Северный и Южный полюса.
– «Критика», «критика гламурная», «критика младофилологическая»…
– Плавали, знаем…
– Критика всегда была, есть и будет лишь довеском всякого искусства!
