Читать «Повесть Белкиной» онлайн - страница 44

И тогда я распечатываю «всё б.-у.» на принтере и отпускаю на все четыре с балкона, а потом пересчитываю гонорар.

Деньги нежны: они позволяют ощутить мягкое прикосновение к шее китайского шелкового платка, надушенного сандалом. Вместо петли?…

* * *

[РАСПЕЧАТАННЫЕ НА ПРИНТЕРЕ МЫСЛЕФОРМЫ, ФОРМЫ И ЛЮБОВНИКИ]

Мы выходим на балкон, чтобы швырнуть вниз петарду: Борька визжит, я визжу вместе с ним, на кишащем хэппиньюешными людиками асфальте кишат людики, припудренные снегом, и тоже визжат: у сына и людиков начинается Новая Эра – Новое Тысячелетие, Третье. Оно обещает Спасителя, Апокалипсис, Город Будущего, регулярные зарплатки и оргазмы.

Борька трясет меня за плечо: «Ма-а, смотри!».

Я смотрю, смеюсь, восхищаюсь: у ребенка должен быть праздник.

Все в снежинках, мы захлопываем балконную дверь и садимся к столу.

На столе то, что любит Борька больше всего, а около стола и того, что любит Борька больше всего, – елка. Борька в свои десять с половиной давно просек и про дедов морозов, и про аистов, но игру принимает. В двенадцать, под вой курантов, мы чокаемся понарошным шампанским: «Ма-а, желание загадала?»

Безжалостно врезаю лопатку в жирное сердце торта и киваю: у ребенка должен быть праздник.

Я прихожу домой не раньше девяти: «Ма-а, ужинать будем?» – «Все вопросы к Яndex’y», – и все же я не сразу бросаюсь к станку.

В конце концов, ребенок не должен голодать.

В конце концов, он ни в чем не виноват.

21:31, уроки выучил, зубы почистил? К половине одиннадцатого сын наконец-то успокаивается, а я тупо смотрю в монитор, где логотип для флористической фирмы – очередной freelance – замер в ожидании чуда: движения моего пера по планшету. Кстати, перо еле пашет…

Я стараюсь не думать об этом.

Том.

Пытаюсь задавать вопросы лишь Яndexy – более комфортной для меня поисковой системе, нежели Rambler: с последним, кстати, связана не самая банальная переписка а-ля хочу любви, однако проблема возникла из-за размеров (…большой) и того, что называется унылым словечком «психогигиена» (…и чистой), поэтому письма в конце концов исчезли.

Впрочем, они остались – нагло распечатанные на принтере, заявляющие о собственной самодостаточности и важности качеством бумаги и хорошим тонером, а также лопнувшим, как мыльный пузырь, содержанием.

Не важно.

Я опрокидываюсь над логотипом: нужно скинуть его не позднее завтрашнего утра – до завтрашнего утра пять часов, а я до сих пор вспоминаю, как ВСЕ ОНИ заученно твердили: «Тебе нельзя доверять детей – посмотри, как ты выглядишь! Таким только в кино сниматься!» – я не знала тогда еще и сотой доли того, что напрочь отбивает охоту к, так скажем, воспроизведению вида. Но, вопреки закону жанра, мамочка из меня вышла что надо – Борьке, во всяком случае, нравится быть моим сыном.

Я развелась во вторник (не знаю, ей-богу, почему они все так хотят замуж): было холодно и как-то весело.

Помню длинные классные разговоры – действительно длинные и классные.

Аргентинские вина.

Чюрлёниса.

Помню, как оставляла Борьку одного.

Как входила в игольное ушко.

И как забывала выйти.

Как невозможно было наговориться, и как не о чем – вдруг – стало…