Читать «Как я была Пинкертоном. Театральный детектив» онлайн - страница 75
Фаина Георгиевна Раневская
Лиза подняла глаза и спокойно ответила:
– Елизавета Ермолова.
Трубка в руке утвердительно качнулась вниз:
– Вы хорошо пели. Лучше Павлиновой.
Не успели присутствующие осознать услышанное, как рука с трубкой вытянулась в их сторону:
– Заменить Любовь Петровну – хорошая мысль, правильная. Она устала, а Павлинова всегда должна быть молода. Продолжайте.
Тютелькин говорил, что, даже когда за САМИМ закрылась дверь, они продолжили стоять столбами.
Если ждешь, время тянется невыносимо медленно. Чтобы ежеминутно не смотреть на часы, убеждаясь, что стрелки в Ялте движутся в десять раз медленней, чем в Москве, я прибегла к испытанному средству – отправилась покурить.
Я стояла на большом балконе гостиницы, выходившем как раз на подъездную дорожку. Было настолько неспокойно, что даже любимая папироса не приносила ни малейшего наслаждения. Южное звездное небо, плеск волн вдали, гудки пароходов, где-то веселые голоса, взрывы смеха… Жизнь катилась по своим рельсам, и ей не было ни малейшего дела до проблем с Павлиновой и до наших страхов.
Стало грустно от понимания, что планета Земля существовала до нас и будет существовать после. В повседневной суете об этом не думаешь, а вот при виде крупных звезд, шепоте ласкового ветерка, запутавшегося в ветках деревьев, и чуть приторного запаха цветов, когда вокруг сплошная благодать, такие мысли почему-то посещают.
На балкон вышел Гваделупов, приветственно кивнул и встал рядом. Пришлось загасить папиросу, актер не любил крепкий табачный дым – берег связки.
– Не вернулись? – зачем-то поинтересовался Гваделупов, словно и без того неясно, что нет.
Ожидание неприятностей иногда тяжелей их самих. Возникает даже непонятная с точки зрения здравого смысла мольба: скорей бы уж!
Мы уже собрались уходить внутрь, когда со стороны главной дороги раздался шум автомобильного мотора. Мелькнула мысль, что едут за нами.
Действительно, ехали, но…
За картину, которая последовала, многие режиссеры дорого бы дали. Это в очередной раз доказывает, что жизнь куда изобретательней любого художника.
С двух сторон к самому входу подъехали сразу два экипажа. В одном из них – начищенном авто – сидели в прежнем составе Строгачев, Суетилов, Тютелькин и Лиза, а во втором – пролетке – Любовь Петровна! Остановились экипажи рядом. Строгачев выскочил из авто и поспешно открыл дверь перед Лизой со словами:
– Пожалуйста, товарищ Павлинова.
Самостоятельно выбравшаяся из пролетки Любовь Петровна замерла, вытаращив глаза на своего двойника. Лиза тоже застыла, разевая рот, как рыба на берегу. Несколько секунд они так и стояли – вперившись взглядами друг в друга.
Гваделупов пробормотал: «Пора выручать». И опрометью бросился вниз.
Первой опомнилась Любовь Петровна:
– Лиза? – Она-то узнала свою костюмершу даже в гриме. – Почему ты… Какая Павлинова?! – вопрос предназначался уже Строгачеву.
– Вы же… Вас же… убили? – наконец выдавила из себя Лизавета.
– Меня что?! Вот она я – Павлинова! – Любовь Петровна осознала подлог.
Но пришла в себя и Лиза, она вдруг пожала обтянутыми шелком плечиками:
