Читать «Как я была Пинкертоном. Театральный детектив» онлайн - страница 70

Прозвучало несколько казенно, но сейчас не до стиля.

– Василий, расскажите, как выглядел чемодан.

К трем парам добавилась четвертая, несчастный Свистулькин не понимал, как можно разговаривать с закрытым ртом.

– Вася, теперь можно говорить. Опишите чемодан.

Свистулькин довольно толково, почти не экая описал кожаного красавца с медными заклепками.

– Знакомо?

На мой вопрос Суетилов пожал плечами:

– Кто же не знает? Чемодан Любови Петровны. Она его из Парижа в прошлом году привезла.

Гваделупов хохотнул:

– Что, все-таки уперли?

Несчастный Суетилов

Я попросила Василия описать молодого человека. Теперь все легко угадали Бельведерского – последнего любовника Павлиновой, который был красив, как молодой греческий бог, и туп, как бревно.

– Бельведерский. Но он остался в Москве, я его не взял, – сообщил Суетилов. Альфред Никодимович был хорошим директором, умеющим оградить личную жизнь подопечных от неприятностей. Любовник Примы на гастролях, в то время как муж остался дома, – неприятность еще какая.

– Василий, где вы видели этого красавца?

– Дак… в Тарасюках. Он чемодан взял и приказал нам с Панасюком привязать к пролетке, только крепко, чтобы не дай бог…

– Какой пролетке?! – взвыл Тютелькин. – В Тарасюках нет ни Бельведерского, ни пролеток!

– Дак пролетка-то панасюковская, из Касилова…

Строгачеву надоели мои детективные выверты, и он попросил:

– Руфина Григорьевна, вы не могли бы рассказать все сами?

Пока я рассказывала, Гваделупов время от времени издавал странные звуки, Тютелькин привычно хватался за голову и порывался побегать по салону, но тут же садился на место, а Строгачев пристально наблюдал, но не за мной, а за Свистулькиным. Правильно делал, так легче понять, не сговорились ли мы с Васей.

А суть была в следующем.

Свистулькин не видел большую часть концерта, потому что, выскочив по малой нужде, обнаружил возле запасного выхода пролетку своего «сродственника» Панасюка. Вообще-то, Панасюк жил и трудился в соседнем Касилове и в Тарасюках бывал крайне редко. Возможность поболтать с родственником привлекала Васю больше, чем созерцание сцен из спектаклей столичного театра, и он остался на крыльце.

Когда в Клубе поднялся какой-то шум, Свистулькин сбегал разузнать, в чем дело. Немного погодя шум стих, а на крыльце появилась Павлинова со своим знаменитым чемоданом. Из пролетки выскочил прятавшийся в ее тени Бельведерский, помог Приме устроиться, и они отбыли, не попрощавшись с Тарасюками и труппой тоже.

– Куда?! – возопил измученный неизвестностью Суетилов.

– В Касилов. Там железнодорожная станция и останавливаются поезда. Всего на минуту, но останавливаются.

– Глупости! – возмутился Тютелькин. – Чтобы Любовь Петровна сбежала с этим хлыщом?

– Меняйлов рассказал мне, что Любовь Петровна отправляла из Загогуйска телеграмму Бельведерскому, мол, завтра будем в Тарасюках. И отправляла в город с названием на «К». Я решила, что Меняйлов ошибся, телеграмма была в Москву Вадиму Сергеевичу, но теперь понимаю, что он прав. Это можно проверить?

– Оставайтесь здесь, – приказал Строгачев и исчез за дверью.